– Ну я. Чувствую, что очень хочу быть с ним рядом, делать что – то для него.

– Да. Наверное, ты прав. Это был эксперимент. Я вот сравниваю. Хотя это, наверное, неправильно. Но ты знаешь. Это же не первый человек, кого, как мне казалось, я любила. Любовь – это же понятие растяжимое, да? Мы же можем любить друзей, например?

Вот я вспоминаю свою подругу, с которой мы перестали общаться несколько лет назад. Так вот боль от её ухода из моей жизни никуда не делась. Да, она притупилась, и я уже ни о чем не жалею. Но. Если сейчас я встречу её на улице. Ну вдруг. Я вспомню, что всё равно где – то в глубине души люблю её. И так не только с ней.

Ещё у меня был друг. Мы с ним тоже перестали общаться. У нас просто жизни стали слишком разные. Только мне всё равно кажется, что я по – прежнему его люблю. Мы не будем общаться, но я не думаю, что не приду ему на помощь, если будет нужно. Если будет возможность, я бы с удовольствием сделала для него что – то. А для Костика – нет. Это как будто было какое – то временное помешательство. Мне на него так всё равно. А я ведь привыкла, что даже если человек, которого я люблю, уходит из моей жизни, в моей душе всё равно остается его пустой стул.

– Может, у Марка не было этого стула? Хотя… У меня есть одна мысль. Только ты пообещай не обижаться.

– Ну ладно. Говори.

– А может просто любить недостаточно?

– Ахахах, ну ты философ, конечно, – ткнула его в плечо. – Долго думал?

– Да не перебивай ты, Полинка, – отмахнулся друг. – Вот вечно лишь бы с мысли сбить.

– Ну всё, прости.

– Пусть это прозвучит высокопарно. Но вот скажи, твой Костик за время ваших отношений сделал для тебя хоть что – то значимое? Хоть как – то доказал, что достоин твоей этой самой любви?

Девушка опустила глаза на камни, тщетно пытаясь вспомнить.

– Ну…

– Подарки, кафешки, кино – это не считается. Так любой может.

– Ну я так не могу вспомнить, – призналась Полина.

– Хорошо, а если я задам тот же самый вопрос про твою подругу или того друга?

– О, ты даже не представляешь, сколько всего было, – губы девушки мечтательно растянулись в улыбке ностальгии. – Стоп. Ты хочешь сказать, что… – Неуловимая мысль крутилась перед глазами, но поймать её за хвост было достаточно трудно.

– Мне кажется, что в какой – то степени любовь – это как костер. Вот мелькнула маленькая искра. А дальше либо оба человека подбрасывают туда веточки, либо нет. Если веточки будет подбрасывать только один, ничего не получится. Пламя может разгореться – сильное или слабое, но сколько оно будет гореть зависит от того, как долго люди будут совместными усилиями подбрасывать туда веточки. Сначала это может быть ярко, потом чуть тусклее. Но если в самом начале кто – то один не вложился, либо только кому – то одному показалось, что эта искра была, ничего не выйдет.

– Ох, Мир, мне кажется, я уже ничего не понимаю в этой жизни. Мне всегда казалось, что любовь – она не «за что», любовь она «вопреки». И прочие романтические бла – бла – бла. Это что, все бред? – Полинка даже немного расстроилась.

– Кто бы знал, Полинка, кто бы знал…

«Зачем, зачем ты снова появился? Что ты опять забыл в моей жизни? Какого черта, ты не можешь оставить меня в покое? Я тебя ненавижу!» – хлесткие, липкие фразы, гневно брошенные Полиной в потоке речи, крутились в голове как заедающая пластинка.

«Прости. Прости меня. Прости,» – раз за разом проговаривали губы, в ушах звенел ответный шум.

Он все испортил. Опять. Опять испортил.

Звонил ей несколько раз, но она не брала трубку. Написал всего одно слово «поговорим?», галочки окрасились синим, но ответа не последовало.