Не знаю почему.

Но его вид меня завораживал. Такой крошечный, тощий, словно новорождённый котёнок.

– Это ваш племянник, — словно зная, что я смотрю на них, улыбнулась медсестра, кивнув младенца. 

Её голос звучал точно бульканья из-под воды.

Но сработал выстрелом над самым ухом!

Он?!

Я уставилась на него во все глаза, пытаясь понять, что чувствую в этот момент: благоговейный страх, удивление, отвращение, интерес, восхищение, отторжение… 

Но ответа не находила. Скорее всего, я просто продолжала недоумевать, как возможно… чтобы такие беспомощные детки страдали и болели? Как это допускал бог, если он существовал? Почему природа так наказывала нас! И как… из этого человечка потом вырастет взрослый и крепкий! Мужчина! 

Магия…

Нечто за гранью понимания, потому что малыш слишком уж казался нежизнеспособным, невероятно хрупким, немощным.

Так и стояла, смотрела, боясь дышать.

Медсестра убрала капельницу, которая ему была введена, проверила данные на мониторе, вписала что-то...

– Правда они хорошенькие? 

Из текущих мысли меня неожиданно выдернул голос девочки.

Я с недоумением покосилась в сторону — рядом со мной на стуле, который не пойми откуда взялся, стояла малышка, крепко прижимая к груди небольшого светлого медвежонка. Она, как я, прислонилась лбом к разделительному стеклу, и во все глаза жадно следила за происходящим в комнате с младенцами.

– А ты не слишком мала, чтобы здесь быть? – нарочито строго брякнула я, озадаченная неуместным появлением девочки и нашим странным разговором.

Малышка на меня покосилась с какой-то взрослой задумчивостью, даже прощающим упрёком:

– Нет, конечно, я уже взрослая! И скоро это будет моей работой. Поэтому смотрю. Учусь! — деловым тоном заявила, подтверждая слова частыми кивками. 

Важность малышки нелепо смотрелась в совокупности с невинным обликом и мягкой игрушкой, которою она так крепко обнимала, словно это была её неотъемлемая часть.

— Ого, — опешила я, с уважением посмотрев на девочку.

Навид ей было не больше пяти. Худенькая, бледная, с невероятно длинными, тёмными волосами, водопадом ниспадающим до талии. 

Кукольно красивая… 

Будто из другого мира… ангелочек!

И только белая пижама ясно говорила о том, что девочка —  пациент больницы, просто из другого отделения.

– Хочешь стать врачом? — зачем-то уточнила я.

– Конечно, — опять кивнула девочка. — Хочу работать с детьми. Особенно спасать вот таких маленьких… 

Её целеустремлённость меня, честно сказать, покорила. 

Уважаю людей, которые знают, чего хотят от жизни. 

Просто, казалось, что в таком юном возрасте, иметь такую глобальную и ясную цель, это что-то невероятное.

– Там ваш малыш? – кивнула девочка на разделительное окно. 

Меня в очередной раз покоряет её прямолинейность.

– Нет, — на автомате брякнула и я, и тотчас поправилась: — Да, — тихо, на выдохе, путаясь в мыслях. 

— Странная вы, – пожала плечами девочка, — и да, и нет, — пожевала губу и подытожила: — Какая же вы мама, если ещё не определились ваш малыш или нет?

– А тебя точно не будут искать? – Вместо ответа на неудобный вопрос перешла в наступление я, продолжая смотреть в разделительное окно на сына Алины и Дениса.

– А зачем меня искать? — фыркнула легкомысленно малышка. — Я здесь, — пожала плечами, — я никуда не денусь, — похлопала удивительно длинными, тёмными ресницами. 

Я даже немного растерялась такой непосредственности.

Не успела задать следующий вопрос, входная дверь в наше помещение распахнулась и на пороге застыл мужчина лет сорока — сорока пяти. Видный, симпатичный и очень… хмурый.

– Вот ты где, — шумно выдохнул мужчина, совершенно не походя на врача. Скорее как взволнованный родитель.