- Нина Андреевна.

Поджимаю губы, глядя на бывшую свекровь.

Она изменилась. Не смотря на то, что прошло шесть лет — стала моложе и…дороже. Волосы плотной, объемной шапкой блестят в свете подъездных лампочек, одежда дорогая. На ней лиловый костюм и шелковая блузка, еще аккуратная сумочка в руках и белые туфельки. Да. Выглядит она гораздо лучше, видимо, Москва заставляет сдвинуть привычный, жизненный уклад. Она теперь похожа на светскую львицу, прямо как мама моя в прошлом, только вот главное их отличие в чем: мама даже «при власти» не была сукой, эта ей является с рождения. По блеску карих глаз вижу, что она действительно изменилась — стала смелее, острее, куда как «сучее», чем когда-то. Опасней. Да…от того цветастого халата остались только рожки да ножки, и от остатков человечности тоже. Нет их в ней больше вообще.

- Здравствуй, Алиса, - елейно тянет, - Так и будешь держать меня на пороге?

Намек на отсутствие манер? Ха!

- Да. Что вы хотите? - холодно отвечаю, она поджимает губы и слегка касается волос, демонстрируя набор дорогих украшений.

Господи. Ты серьезно?! Да плевала я. Мне демонстрировать нечего — из золота у меня есть только тонкая цепочка и маленькие гвоздики, и все в доступной, ценовой категории. У нее напротив. Добротное кольцо с красивым, глубоким изумрудом, такие же сережки и браслет до кучи. Но меня это не смущает, нет. Плевать. Я же не дура, прекрасно понимаю, что она сейчас делает на самом деле — демонстрирует свое превосходство. Мол, смотри, детка, раньше ты была на коне, теперь я правлю балом. Только вот мне плевать на это, правда. Я не чувствую себя ущербной, разве что думаю о знаменитой поговорке про девушку и деревню. Подтверждение же вижу — окраины не вытравишь точно также, даже если ты почтенного возраста, с опытом и жизненной мудростью. Хотя бы в теории.

- Что ж, понятно-понятно…

- Что вам понятно? - устало отвечаю, она улыбается притворно-сладко.

- Что ты совсем забыла о прежних манерах.

Ох, пошла ты! Вот серьезно. Иди ты лесом! Но я молчу. Губы поджимаю, потом глаза закатываю и цыкаю.

- Чего вы хотите?

- А не очевидно?

- А должно быть?

Это даже забавно. Что же очевидного в «подкидыше»? А? Мадам? Улыбаюсь, мерзко это выходит, а сдержаться не могу. Нину Андреевну сразу бесит. Она глаза щурит и делает на меня шажок, но я сразу выставляю руку и строго отметаю все попытки устроить скандал.

- Даже не думайте закатывать истерик, Нина Андреевна. Я просто захлопну дверь.

Видимо, я все же изменилась тоже. Нина Андреевна хоть и хочет наговорить мне с три короба, но рот захлопывает. Мне эта картина доставляет эстетическое удовольствие, простите за мерзость характера, которая все же есть. Я не ангел. Да, я с удовольствием наблюдаю, как на ее лице сменяются эмоции — от злости и бешенства, до попытки их скрыть наигранным спокойствием, смирением и даже улыбочкой. А еще, я ведь раньше приняла бы все это дело за чистую монету, возможно даже подумала, что она действительно хочет познакомиться с Давидом. Нет. Не хочет. Это я тоже прекрасно понимаю, да и помню хорошо, как шесть лет назад, у нее чуть сердце не остановилось, когда она услышала о моей беременности. Вряд ли что-то поменялось.

- Чего вы хотите? Еще раз спрашиваю. Без театра только обойдемся, или я, опять же, закрываю дверь.

- Ох ты какая, - ядовито тянет, ну а я начинаю исполнять свою угрозу — она резко хватается за полотно и мотает головой, - Да ладно-ладно, я поняла!

Еле сдерживаю смешок, складываю руки на груди и киваю.

- Я жду.

- Ты меня обманула.

- Не думаю, что в нашей ситуации допустимо обсуждать обман.