— Как ты тогда на болотах оказался? Да еще и с этой странной магией?! — кивает на телефон, что я все еще сжимаю в руке.

— Случайно забрел! — тоже отчасти правда.

— Ни один идиот не ходит мимо болот случайно! Даже такой, как ты!

— А вот с оскорблениями, я бы вас попросилааа…ааа вы же вроде сказали, что тут ни один идиот не ходит? Тогда кто эти ид... люди?

— Думаешь, я дважды поведусь на эту уловку?! — грохочет. — Говори правду, пока твой лживый язык не рассыпался!

Чувствую, как язык мой и правда начинает холодеть, будто льдом покрываясь. Вот черт.

Конечно он больше не поведется. И очень зря. Потому что в этот раз я не соврала…

9. Глава 9. И кому бы еще стоило рот не раскрывать

Чувствую себя сейчас тем мальчиком-пастухом из басни, который кричал «Волк!».

Эх, кажись волки пришли, только теперь мне уже никто не верит. А доказать ему я не могу, потому что язык совсем занемел от обледенения.

Только и могу хлопать глазами, глядя на троицу в белых накидках с глубокими капюшонами, что стоит в нескольких метрах от нас. А предательский туман, будто специально для них развеялся, выдавая нас с великаном незнакомцам.

— Асане не лжет, — уверенно звучит скрипучий женский голос из правого капюшона.

Глаза Морозко делаются круглыми, как блюдца, когда он осознает, что это не я выдала эту странную фразу.

— Черт бы их побрал, — ворчит себе под нос великан, ослабляя хватку. — Только этих тут не хватало.

Чувствую, что язык начинает понемногу отходить:

— Кого? — выдавливаю, уже заведомо начиная опасаться пришлых.

— Туманники, — выразительно приподнимая брови, шипит Морозко, будто это слово должно было мне все объяснить. — Ну, Брамосы же!

Его новая попытка мне ничего не дала, и очевидно он это понял, поэтому устало отмахивается:

— Просто, не вздумай врать хотя бы при них, иначе нам обоим крышка!

— Посему? — лепечу занемевшим языком, догадываясь, что этот верзила неспроста напрягся при появлении белых капюшонов.

Морозко подается ближе ко мне и быстро шепчет:

— Вся эта туманная завеса их рук дело, потому я и не в силах ее укротить. Это не самый обычный туман. Когда ты его вдыхаешь, он проникает в твое тело, позволяя Брамосам буквально видеть тебя насквозь. И больше всего они не любят ложь, — тут он делает многозначительную паузу, будто мне сейчас должно стать стыдно. — Соврешь, и туман в твоем теле превратиться в едкий дым. А за компанию и в моем тоже. Так что будь другом, постарайся при них рот не открывать, — к моему удивлению все же объясняется и почти вежливо просит Морозко. — Иначе мне придется приморозить твой язык обратно.

Те удушат, этот приморозит… А я уж удивилась, что в этом обращении он обошелся без угроз. Поторопилась, видать.

Выдавливаю язвительную улыбочку:

— Не находите, что мужчинам негоже трогать языки друг друга, пусть даже и магией?

Стрельнув в меня убийственным взглядом, Морозко наконец отпускает меня и поворачивается к нашим незваным гостям:

— Брамосы, какой сюрприз! — похоже, старается звучать приветливо, но выходит чертовски ненатурально. — Какими судьбами?

— Тебе прекрасно известно, сын Вифария, что мы на своей земле, — подает голос средний капюшон, что очевидно тоже оказывается женщиной. — Почивший король сам ее нам отдал.

Вижу, как у великана почему-то сжимаются кулаки:

— Известно, — соглашается он, однако звук будто сквозь зубы сочится. — Так почему же вы дали столь благородному королю умереть на вашей земле?

— Тебе ли не знать, что нам принадлежит лишь лес. Мы не ступаем на болота.

— Не ступаете, зато силы для всего этого представления вдоволь черпаете с болот! — он размахивает руками, разгоняя вокруг себя туман, что снова норовит его облепить. — Зачем вы тогда предупредили меня о предстоящей гибели короля на болотах? Знали ведь, что я помчусь его спасать! Хотели заточить меня в мраморном склепе на эти чертовы двадцать лет? Или сколько там времени прошло? Я со счета сбился!