Он был ужасным человеком и жестоким правителем. Но он был моим отцом. Только оплакать я его так и не могла. Я знаю, что Дамияр поступил благородно с его похоронами, позволил попрощаться желающим.

А ещё знаю, что никто не пришел. Чужая стая сжигала его в одиночестве, согласно вечным обрядам. Предавало тело огню, а прах – земле. Черный дым на два дня заполонил всё небо.

И мне кажется, что во рту до сих пор стоит вкус гари.

– Я погнал, а ты не натвори глупостей. Ничего тебе не грозит.

Только сталкиваясь с горящим взглядом Дамияра, мне не кажется, что эта ночь закончится нормально.

Я не знаю, зачем я здесь. Оборотни не могли выпить кофе где-то в другом месте? Я бы даже им кофемашину с зёрнами одолжила. Лишь бы не топтаться на месте, сгораемая любопытством и страхом.

Альфа и его друзья сидят у дальнего столика, в кафе пусто. На улице пятница, обычно тут толпа народа. Перед самым комендантским часов приходят все, кто собирается его нарушать. Берут кофе, перекусить, разъезжаются по подпольным клубам.

Но сегодня никто не заглядывает, потому что вывеска светится красным. Условный сигнал о том, что здесь оборотни. Чувствую себя немного шпионкой, хотя, на самом деле, у многих такая же система.

Одна на весь город.

Дамияру едва не поклоняются сейчас, хотя он ничего не сделал. Просто убил прошлого Альфу.

Моего отца.

С шумом втягиваю воздух, стараясь заглушить горечь. Самое интересное ведь в том, что я так и не оплакала его. Слёзы не появлялись, стоило мне оказаться одной. А ещё мешал тот факт, что я знала – мой отец не тот человек, которым хотелось бы гордиться.

Наверное, как и дети серийных убийц или маньяков – не хотела иметь с ним ничего общего. Но при этом любила. Потому что Давид привозил с собой булочки с творогом и шпинатом, которые пекла волчица из его стаи. И всегда подкидывал мне деньги в сумку, словно я не вижу и не замечаю.

Самые странные отношения отца и дочери.

Но у меня был отец.

А теперь нет.

И я не чувствую ни-че-го. Единственное, что досталось мне от генов оборотня. Спокойно переживать потери. Уход матери, смерть отца, жизнь в приюте. 

– Повтори, пожалуйста, - Дан, кажется так его звали, снова возле барной стойки. – Но ещё больше сливок.

– Конечно. Я принесу вам, без проблем.

– Не нужно, тогда у меня будет меньше времени поболтать с тобой.

– Со мной? Зачем?

– Хочу пригласить тебя посмотреть на Луну...

На Луну. Конечно. Мужчина двигает бровями, усмехаясь, а у меня снова этот проклятый тремор пальцев. Те, кто знаком с оборотнями, знают, что значит – смотреть на Луну. И именно с большой буквы, потому что для нас это спутник Земли, а для них Мать и Богиня, спутник их жизни. 

Но предложение не несло в себе ничего романтичного или безопасного. Девочки из приюта, где я росла, часто бегали тайком с оборотнями. И смотрели они лишь в потолок машины и на лица мужчин, с которыми проводили время.

Луной там и не светило.

Но я не могу просто послать оборотня. Альфе не отказывают, его друзьям тоже. Да вообще ни одному оборотню нельзя отказать. Только улыбаться, кивать и думать, как сделать так, чтобы он сам не захотел. Потому что любой отказ – чреват.

Конечно, есть законы, запрещающие давление. Нельзя принудить девушку к близости своим положение. Давид вводил его сам, опять же, для меня. Но суть в том, что оборотням плевать на законы.

Правила для людей, а волки выше этого.

– Так что ты скажешь, Вера?

– Вы не задали вопрос.

– Пойдёшь со мной….

Я чувствую себя самоубийцей, когда перебиваю Дана тем, что перемалываю кофейные зёрна. Ещё и поворачиваюсь так, чтобы его вообще не видеть.