Людмилка заскочила во двор. Слава богу здесь горела лампочка. Но на лестнице, крутой и высокой ни зги было не видно. Жил Юрка в каком-то старинном купеческом доме, поэтому и лестница такая была. Милка задохлась и остановилась. И вдруг почувствовала на талии чьи-то руки. Большие, горячие. И не страшные. Она даже не испугалась, просто стало интересно. Поэтому ждала, а что же дальше. Руки стали обследовать ее тело, нежно, осторожно и ласково. Вот так бы Юрка ее потрогал! А может это и есть Юрка? Не может быть. Надо было идти. Но очень нравилось, как ее гладят эти руки. Может повернуться и посмотреть кто это? Ерунда. Она своих рук в этой темноте не видит.

Руки поползли вниз от талии, по бедрам, под подол. Какие же классные руки! Но тут она почувствовала руку между ног. Нет, нельзя! В три прыжка Людка победила расстояние до Юркиной двери, распахнула ее и оглянулась. На лестнице никого не было. По мерещилось что ли? Это все из-за Юркиной нерешительности. Уже всякая фигня мерещится. Взял бы обнял, да поискал ее на кровати! А то губы свои развесит и целует по полчаса! Неужели ему не хочется ничего большего? Она зашла к Юрке в комнату, и шлёпнулась на стул, думая о том, что такое случилось в коридоре на лестнице. Ее правда кто-то трогал, или просто списать это на переутомление?

– Пенал давай мне. Дома не одной ручки нет. В школе то, что не напомнил про него?

– Чай с пряниками будешь? У меня сейчас только чайник скрипел. Пошли попьем?

– А мать где? Опять нас шуганет уроки делать

– Ушла к сеструхе на собрание. Только что. Отец в гараже под машиной, даже если придет, то сразу уйдет в баню мыться

– Ну пошли тогда, если нет никого. Хотя я вообще то тороплюсь

– Мила, куда торопиться то? Уроки делать? Иди я тебя поцелую, соскучился.

Юрка обнял Милку сзади и поцеловал в шею. Конечно, можно было назвать Юрку нерешительным, но целовался он классно. Людка замирала, когда он целовал ее шею, плечи, щеки, губы. Ну взял бы набрался смелости и расстегнул бы верхние пуговицы платья! Но Юрка сегодня набрался смелости на другое. Он прихватил рукой ее грудь и стал понемногу мять, как будто ожидая разрешения. Милка не шевелилась. Она ведь этого ждала. Надо хоть как-то разнообразить их поцелуи. И вот свершилось. Осмелел. В шею целует, а титечки трогает уже двумя руками. Чего это с ним случилось? Вот одна рука расстегнула пуговицы на платье, и проникла туда. Ой как правильно все делает, аж сердце замирает

– Юрка, ты бессовестный, куда полез то? Там запретная зона.

– Мил, ну сколько можно целоваться по углам? Я тебя даже раздетой не разу не видел

– А зачем тебе это? Я твоя одноклассница, а не жена

– Ты мне очень нравишься, Люда. Ведь я если не поступлю никуда, в армию уйду, и что тогда?

– Ничего, Юра. Жизнь на армии не заканчивается. Ты меня чай звал пить, пошли

Но Юрка не хотел ее отпускать, развернул лицом к себе и стал целовать в губы. А Людка обняла его за шею и замлела. А он ее сегодня не только целовал, но и гладил. И зачарованная Люда очнулась только тогда, когда поняла, что с нее стянули трусики и она давно уже лежит на Юркиной кровати. Она попробовала оттолкнуть его, но не смогла. Он придавил ее сверху всем телом. Но он то был одет, а она в чем мать родила! Но как он целовал ее грудь! А как смотрел на нее! У Людки только от взгляда сердце замирало.

– Ты чего творишь то, бесстыжий? Воспользовался моей беспомощностью!

– Люда, не кричи, тебе же нравится, я вижу. А без твоего разрешения я ничего делать не буду. Дай тебя рассмотреть, а? Красивая ты, как солнце. Ну не стесняйся ты меня, я же не чужой.