Клоун. Таких поискать еще – днем с огнем не найдешь.

– В жопу себе свою жалость засунь, – одной глубокой тягой приканчиваю сигарету. И понимая, что иначе Тоху не успокоить, спешно перевожу тему: – Мусоров на хрена притащил? Без спецэффектов никак? – возмущаюсь приглушенно. – Устроили тут маски-шоу, блядь.

– Ну, я же не такой дебил, как ты, чтобы бросаться на толпу в одиночку.

– О, да. Ты не дебил. Кто выписал отряд?

– Угадай.

– Сука… А чего ты сразу мою мать сюда не притащил?!

– Был шанс. Она же как доеблась… – закатывает глаза. Потом будто бы спохватывается, вспоминая, что у меня с предками вроде как адекватные отношения. Не то что у него. Не совсем то. Но тоже хреново, поэтому я на эту фразу не реагирую. – Ну, сам знаешь, какая она, – считывая мои эмоции, снисходительно кривится. – Трезвонила полвечера. Хотя я ей сразу сказал, что все спокойно решу и без ее внушений. Так она на мои болевые давить пыталась, прикинь? Честно, с трудом сдержался, чтобы не напхать в красках. Если бы не ты, узнала бы, что я о ней и Игнатии Алексеевиче думаю. Ебаные прокуроры. Соррян.

– Об этой херни здесь никому.

– О какой? Что твои родаки реальные прокуроры?

– Да.

– Даже Соньке?

– Ей особенно.

– Понял, – выдыхает Тоха отличительно серьезно. Все-таки чувствует, когда юморить, а когда – вот вообще не стоит. За это его и люблю. – Ладно, идем бухать. У меня до утра большие планы: натянуть пару-тройку сочных кисок.

– У меня тоже, – выдаю неожиданно. – Планы, – уточняю, и замолкаем. Взглядами какое-то сражение ведем, пока я не сдаюсь: – Знаешь, где эта Савинова живет?

– Угу. Уже знаю. Раздобыл для тебя адресок.

– Так, какого хера молчишь?

– Жду, пока ты попустишься.

– Тоха…

– Спасибо, что ли?

– Да, блядь... – сиплю я сердито. Сглатываю, перевожу дыхание и выталкиваю: – Спасибо, конечно, – с благодарностью сжимаю его плечо.

– Всегда пожалуйста, – отражает жест. – Может, поебетесь разок и остынете. А может, будете ебаться какое-то время. Без выноса мозга себе и окружающим.

– Кончай философствовать, – хриплю раздраженно.

На самом деле, словно сопливый пиздюк, даже думать о сексе с Соней затрудняюсь. Меня моментально накрывает. И я лагаю. Дико лагаю от этих ощущений. Словно устаревшее железо, которое скорее взорвется и разлетится в пыль, чем вывезет нагрузку.

– Ты прав, мне срочно нужно кончить, – ржет Тоха и отправляется, наконец, на поиски своей первой жертвы.

***

Она не приходит.

Бах, бах, бах, бах, бах… Стою среди этих проклятых подсолнухов, оглушенный разгромными ударами собственного сердца. Все полчаса, что я заставляю себя ждать Богданову, мою, казалось бы, отличительно сильную плоть раздирают бешеные эмоции. Двигаю из-за них кукухой, или просто зверею – трудно определить. Осознаю лишь то, что, несмотря на полную неподвижность, теряю баланс. Расшатывает так яро, что в какой-то момент возникает ощущение, будто качает физически.

Александр Георгиев: Приходи в подсолнухи за поцелуем.

Перечитываю отправленную депешу, чтобы убедиться, что ясно выразил мысль. Все ведь понятно! Не найти желто-зеленое поле Соня не могла. Оно прям рядом с домом Савиновых. За него с трассы в первую очередь цепляется взгляд.

Александр Георгиев: Приходи в подсолнухи за поцелуем.

Что не ясно?! Очевидно же, что это гребаное приглашение! Разве не об этом Богданова мечтала? Я перечитал те тексты, что она мне присылала. И пришел к выводу, что она ждет чего-то особенного. Ебанулся, однозначно! И ведь даже не пил, а выдумал такую хуйню. Как же низко я пал! Ниже просто некуда! Я на дне. И из-за кого? Из-за какой-то сопливой девчонки?