– А! Забыл, что ты не местный, – раздался голос Никитоса рядом, и он заржал.

Знал бы, насколько прав, так бы не веселился. Я еле погасил в себе желание врезать куда-то во тьму, ориентируясь на конский ржач.

– В конце коридора табличка. Зелёная, – подсказал Никитос, гоготнул и, словно привидение из дешёвого ужастика, провыл: – Лети-и на све-ет, заблу-удшая душа!

Приглядевшись, я и правда различил слабое зелёное свечение впереди и, пройдя несколько долгих метров, оказался под вывеской «Выход».

Никитос толкнул дверь, и мы оказались на улице.

Это было невысокое крыльцо на пять ступенек в тёмном бетонном закоулке, заставленном мусорными баками. Наверное, запасный выход в здание морга-тире-крематория, где я чуть не стал горсткой пепла.

Я огляделся и задрал голову вверх.

– Еба-ать! – невольно вырвалось у меня. – Красота-то какая…

Тёмно-синее небо и звёзды – давно я их не видел. Пригляделся и даже смог опознать некоторые из созвездий. В душе разлилось приятное ощущение: ещё помню!

Удивительно, но бездонное мерцающее полотно было чистым: ни караулов, ни транзитов. Мне стало интересно, какое у них тут развитие, если транспорта в воздухе не видно. Только не говорите мне, что до сих пор наземное. Я опустил взгляд на Никитоса: спросить или нет? Вызывать излишние подозрения не хотелось, и я выбрал вариант «промолчать». Сам соображу как-нибудь.

Завертев головой в попытках увидеть ещё хоть что-нибудь, я чуть не грохнулся с крыльца, минуя все ступеньки сразу.

– Эк тебя шатает, – сказал Никитос, подхватывая меня под руку. – Ты, может, отсидишься, пока не пройдёт?

– Да это от бодяги твоей, – ответил я и пьяно хохотнул. – Как бы она меня на тот свет не отправила, раз у самого не вышло.

– Плохая шутка, – меланхолично отозвался Никитос.

Оттолкнув его, я выпрямился и без труда удержался на ногах. Раскинул руки в разные стороны и воскликнул:

– О, смотри, как умею! Са-ам.

– Угу, – сонно буркнул Никитос, – его заметно вырубало на свежем воздухе, – и направился к выходу из тупика.

Я пошёл за ним.

4. 4. Артемий

После второго поворота узкий переулок вывел нас на улицу. Слабый свет фонарей еле позволял рассмотреть серые стены зданий и обычную пустую дорогу между ними, по обеим сторонам которой вился тротуар. Не густо. Зато я удостоверился, что транспорт в этом мире наземный: куда не взгляни, в небе только звёзды.

Кстати, о транспорте.

– Слушай, Ник, – обратился я к своему сопровождающему. – Я со своей дырявой памятью вряд ли до дома доберусь. У меня только адрес, и тот в паспорте. Может, ты мне такси вызовешь?

Никитос хмыкнул, глянув на меня недобро, но согласно кивнул. Выудил из кармана телефон и позвонил в службу такси.

– Время ожидания десять минут, – сказал он и уже собирался уйти, но я схватил его за рукав.

– Ник! А деньги? У меня же кошелька, как памяти, – полное тю-тю.

– Дома возьмёшь, – проворчал он.

– Отку-уда?! – заныл я и начал перечислять: – Телефона нет, позвонить предупредить не могу. Ключей от дома и тех нету. А матушка, может, вообще не со мной живёт!

Я позволил себе нетрезво качнуться и заметил, как Никитос рванулся, чтобы меня подхватить. Понятно: в нужную точку бью.

– Ну пожалуйста, Ник! Ну будь другом, а?

Я старательно «заплетал» язык и даже пару раз икнул для полноты образа. Никитос – любитель всякого горячительного, вон у самого как зрачки расширены. Такому, как он сам, должен посочувствовать. И его, и правда, проняло.

Испустив печальный вздох, Никитос перекинул почтальонку вперёд и достал из неё кошелёк. Мы стояли далеко от ближайшего фонаря и в такой темноте я не буду утверждать наверняка, но, кажется, я рассмотрел на нём ту же монограмму, что и на своём платке.