Вечером, отправив близнецов спать, Уильям и Джоанна ещё долго сидели в гостиной у камина и разговаривали. Они говорили обо всем: вспоминали детство, рассуждали о будущем и спорили о том, стоит ли Джоанне переезжать в Лондон. Брат с сестрой отправились спать лишь после полуночи, поэтому на следующий день встали позже обычного и сразу после завтрака отправились на прогулку. Уильям намеревался проводить с сестрой все свободное время, пока есть такая возможность.

Во время прогулки Джоанна долго уговаривала Уильяма отказаться от визита в Клаверхолл и предлагала взамен всевозможные способы времяпрепровождения. Но Уильям был неумолим.

– Я единственный человек во всей округе, который ещё не знает этого Чарльза Флеминга. Прости, моя дорогая, но на прием мы поедем. Тем более ты уже обещала отцу.

– Уильям! Я этого не вынесу! С самого утра, сначала пикник, затем обед, и только потом бал.

– Ты меня удивляешь. Как может девушка не хотеть на прием? Только подумай, утро мы проведем на открытом воздухе, ты встретишься со своими подругами, возле тебя будет крутиться целый рой поклонников, затем бал, танцы – ты же любишь танцы.

– Уильям… – Джоанна устало покачала головой, – А теперь взгляни на все это с моей стороны. Целое утро провести в компании девушек, говорящих только о том, как прекрасен Чарльз Флеминг в своем новом костюме, как восхитительно он всё устроил и как он мил; выслушивать нудные, до неприличия монотонные и, клянусь Богом, совершенно одинаковые комплименты от молодых людей, абсолютно меня не интересующих; слушать перешептывания миссис Шекли, миссис Дэфиан и других глубокоуважаемых дам о том, как неприлично с моей стороны завоевывать внимание всех мужчин, какое странное платье я выбрала для утреннего пикника и как это ужасно, что я появилась на приеме без сопровождения отца.

Уильям рассмеялся.

– Ты права, если взглянуть на это с твоей точки зрения, всё выглядит более чем печально. Но скажи, неужели тебя действительно волнует то, что говорят другие дамы?

– Нет, Уильям, меня волнует вовсе не это. Меня волнует то, что девушка, для того, чтобы все ею восхищались должна быть «леди» – в самом ужасном значении этого слова. Должна затягивать себя в корсет, не имея возможности не только свободно двигаться, но и дышать так часто, как ей этого хочется. Должна соблюдать правила, придуманные глупыми матронами – не смеяться слишком громко – это неприлично, не разговаривать с мужчинами в обществе дольше нескольких минут – это неприлично, не давать мужчине понять, что у тебя в голове есть хоть капля мозгов, иначе не выйдешь замуж, и ещё сотни других более глупых правил. Кому всё это нужно?

– Ты задаешь этот вопрос не тому человеку. Я понятия не имею, что тебе ответить. Но постой… Твои слова натолкнули меня на мысль, – Уильям сделал вид, будто эта мысль пришла ему в голову только что, – Может быть, ты имеешь такую бешеную популярность у мужчин именно потому, что ненавидишь все эти правила? Не кажется ли тебе, что мужчинам до ужаса надоело слушать глупые женские возгласы, когда произносятся элементарные вещи, смотреть на девушек, которые из кожи вон лезут, чтобы поскорее выйти замуж? Ты не такая, как все – и это привлекает.

– Ты не прав. Могу поспорить, что Чарльз Флеминг будет в ужасе, если узрит хотя бы зачаток разума в моей «очаровательной головке», – Джоанна засмеялась.

– Ты предлагаешь пари?

– А что, это отличная идея. Ты говоришь, что я привлекаю мужчин тем, что так не похожа на остальных, а я тебе говорю, что если завтра на пикнике я буду вести себя как дурочка, буду смеяться над его глупыми шутками и восхищаться всем, что он говорит – это нисколько не охладит его пыл, а скорее наоборот.