– Не хами! – Высокомерно сказала царица, – со своими наложницами так будешь разговаривать.

– Да ладно, я же со всей любовью и почтением. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, прекрасная царица, и только то уважение и трепет, которые я испытываю к твоему богоравному супругу, а моему лучшему другу, не позволяют мне даже глаз поднять на твою нереальную красоту, – с притворным смирением улыбнулся Рахаф.

Царица чуть приметно двинула уголками губ вверх и, не удостоив его больше ни словом, прошествовала дальше.

Стражники стояли с неподвижными лицами, смотря невидящими взглядами прямо перед собой, и Рахаф шагнул в покои фараона.

Охотники остановились в недоумении.

– Где же она? – Спросил Рахаф, оглядываясь по сторонам.

– Анхурет* её знает, – выругался Джосер, – но какая шкура у неё, видал? Я раньше таких львиц не встречал. Почти белая.

– Давайте разбредемся цепью. Она должна быть где-то здесь.

Пробираясь в густых зарослях тростника, Рахаф услышав чей-то крик. Побежав в его сторону, он увидел нечто невероятное и сразу закричал:

– Эй, царь, иди-ка, посмотри, на какого живца мы свою добычу ловим.

Джосер выскочил следом за другом и на мгновение остолбенел. На земле сидела девушка с белоснежной кожей, но главное – её волосы были не чёрными, а тоже белыми, как и её кожа!

В следующую секунду сработали инстинкты, и он понял, в какой опасности она оказалась. Недолго думая, Джосер прыгнул на спину львицы, охватив её шею левым плечом, а брюхо – бёдрами, потянувшись другой рукой за кинжалом.

Львица попробовала достать обидчика лапой. У неё это получилось – по плечу фараона потекли ручейки крови из глубоких царапин – но ощутимого результата не принесло. Зверя обуяли безумие и паника – она свалилась на землю и стала кататься, в надежде сбросить с себя напавшего.

Подбежавшие охотники натянули луки, но Рахаф закричал:

– Не стрелять! – И сделал шаг к сражавшимся, чтобы помочь в случае чего.

Джосеру тем временем всё-таки удалось вынуть кинжал и всадить его в правое лёгкое львицы. Она издала вопль и, перестав бешено извиваться в пыли, вскочила на лапы и стремглав побежала подальше от людей. Тогда фараон отпустил её шею, сел верхом, сжимая её по бокам сильными бёдрами, и перекинул кинжал в левую руку. Слегка склонившись, он прицелился и воткнул его прямо в сердце зверю.

Львица пробежала ещё несколько шагов и упала. Джосер покатился по земле.

Рахаф, видя это, приказал паре лучников оставаться возле девушки, а сам вместе с остальными охотниками побежал к царю.

– Ты с ума сошёл, Твоё Величество! – заорал он, – во имя Осириса*, тебе жить надоело? Неужели нельзя было приказать лучникам просто пристрелить её?

– Я – воплощение бога Гора* на земле, – промолвил тот, вставая, – неужели ты думаешь, что какая-то львица может противостоять мне? Девушка где?

– Не беспокойся, под охраной, – стирая пот со лба, ответил Рахаф.

Под предводительством Джосера они пошли назад. Львицу забрали охотники.

Царь присел перед удивительной девушкой, которая продолжала сидеть и с ужасом смотреть на него.

– Скажи мне, неужели ты – богиня, спустившаяся ко мне на землю, – спросил он благоговейно, – и чем я заслужил такую честь?

Она продолжала молчать, со страхом хлопая на него широко раскрытыми голубыми глазами.

– Почему ты молчишь, богиня? – Продолжал допытываться Джосер, окинув внимательным взглядом её пухлые губы, аккуратную грудь, широкие бёдра и длинные, стройные ноги, – как твоё имя? Хатхор*, угадал? Я тебя такой и представлял. Хотя нет, богиня, лгу тебе – такую красоту я и представить себе не мог в самых своих буйных фантазиях. Скажи мне, как я могу тебе служить?