– А почему ты сразу мне не сказал этого?

– Ты не спрашивал. Не смотрел чертежи? Если всё устраивает, надо назначать работы. Когда начнётся разлив Хапи*, могут возникнуть проблемы с наёмом работников – все выйдут на поля.

– Пока не смотрел. Так ты с нею познакомился?

– Да.

– А зачем?

Имхотеп посмотрел на царя исподлобья.

– А почему бы и нет? Рано или поздно придётся.

– И как осмотр прошёл? Не боялась, не отбивалась? – настойчиво продолжал задавать вопросы Джосер.

Имхотеп отложил калам*, откинулся в кресле, сложил руки на груди и посмотрел на царя.

– Сначала боялась, конечно. Но я – врач, и знаю подход к больным. Теперь она меня не боится. Ещё что-то хочешь спросить? – Спокойно ответил он.

– Да. Не расскажешь мне подробнее об этом подходе? Я всё-таки не практикующий врач, хоть ты меня всему и научил. А я тоже хочу, чтобы она меня перестала бояться. Если ещё не поздно, конечно, и она теперь не будет не бояться только тебя.

– Пожалуйста. Главное – не домогайся до неё. Она сейчас находится в состоянии сильного стресса. Похоже, не понимает, или не помнит, где она и что с нею случилось. Луна очень юная, лет шестнадцати, и ей страшно находиться наедине с незнакомыми взрослыми мужчинами, в чьей полной власти она себя ощущает и не знает, чего ждать и какие у них намерения относительно неё. Ещё и в такой тяжелой для психики ситуации. Показывай ей своё доброе отношение, придумывай для неё что-нибудь интересное, чтобы ей у нас понравилось, и она немного к тебе привыкла. А уж тогда начинай ухаживания. Вот и всё. Разрешишь вернуться к делам?

– А как ты показывал своё доброе отношение? – не успокаивался царь.

– Слушай, Джосер, – Имхотеп встал и подошёл к нему лицом к лицу, – ты мне приказал осмотреть её, и я выполнил твой приказ. Я сделал это, как умею. Если тебя мои методы не устраивают, я больше не буду её ни лечить, не учить. Занимайся сам.

– Что значит, не будешь? Не выполнишь приказ фараона?

– Не выполню. Либо занимаюсь ею без всяких глупых вопросов и выяснений, либо не занимаюсь вообще.

– Имхотеп, ты перегибаешь палку. Ты разговариваешь со своим фараоном.

– Нет, Джосер, это ты перегибаешь палку, – сурово ответил Имхотеп, – а разговариваю я сейчас не с фараоном, а с ревнивым мальчишкой. Приказ фараона – осмотреть девушку и учить её нашему языку – я как раз выполнил. Если фараон недоволен моей работой, или лично мной – пусть скажет, в чём конкретно я провинился перед ним. И тогда я буду отвечать. Но на глупые вопросы ревнивого мальчишки я могу ответить только одно: иди, помолись богам, чтобы они вернули тебе способность трезво рассуждать и руководствоваться в своих поступках и словах умом, а не другими частями тела.

Они смотрели друг другу прямо в глаза, грудь царя тяжело вздымалась. Он мельком бросил взгляд на дверь, за которой стояла стража. Но советник продолжал непреклонно смотреть на него. Неизвестно, сколько они так простояли, пока Джосер не сделал глубокий вздох и положил руку на надплечье Имхотепа.

– Прости, Имхотеп, – серьёзно сказал он, – не знаю, что на меня нашло. Мне показалось, что она тебе понравилась. Ну и…

Тот молча развернулся и, вернувшись к своему столу, продолжил писать. Царь сел в кресло. Он сказал:

– Я сейчас немного пообщался с нею. Она такая милая – то в комок сворачивается от страха передо мной, а то накричала за то, что я такой, по её мнению, непонятливый, – улыбнулся он, – очень трогательно. Меня это так позабавило.

Имхотеп снова молча взглянул на него исподлобья.

– Всё-таки, раз она не богиня, то уж дочь какого-то царя – точно, – продолжал делиться своими мыслями, которые полностью были заняты чудесной находкой, Джосер.