Последние слова Инна буквально прокричала в лицо обескураженному Маркову. Её до сих пор трясло от воспоминаний, как чужие потные лапы пытались задрать на ней юбку, как… Не думать об этом! Не вспоминать! Ей сейчас трезвая голова нужна, потеря контроля чревата последствиями.

— Дёма, не мог, — похоже Женя был действительно не в курсе того, что его дружки хотели покуражиться над ней тогда, но легче Плетнёвой от этого не стало.

Внутри до сих горело и жгло от его предательства. Он не просто не поверил и отверг Инну в тот вечер, он прилюдно оскорбил её, втоптал в грязь и, что самое страшное, не защитил. Пусть он доверял Демьяну, считал его своим другом, но Плетнёва к тому моменту несколько раз жаловалась Жене, что его друг делает ей оскорбительные намеки и даже пытался зажать. Он же просто отмахивался, не придавал её словам должного значения. В итоге этот урод тем вечером хотел отомстить за отказ и устроить групповое развлечение с ней в главной роли. Инна искренне надеялась, что этот урод развлекает чертей в аду. И да, она поспособствовала его скоропостижной смерти. Не напрямую, конечно. Об эту мразь марать руки Инна не желала. Она, в конце концов, мать и должна думать о последствиях своих действий. К сожалению для Дёмушки, у него было чертовски много врагов, слишком много грешил мажорчик, и бумеранг прилетел к нем, прямо промеж глаз.

— Мог, ещё как мог, — хохотнула она. — Твой Дёмушка очень обиделся на меня за то, что ему промеж ног дала, когда он пытался меня зажать в углу. Очень уж обидчивым оказался, решил отомстить и организовать мне групповуху. Ты своими словами и действиями буквально втолкнул меня в руки к насильникам, Марков. Так что, можешь подавиться своими извинениями. Не нужны они мне.

На Евгения было больно смотреть, он буквально побелел весь, только жалость давно для Плетнёвой стала роскошью, которую она не могла себе позволить.

— Пусти меня, — потребовала Инна, но он не реагировал. Замер словно истукан.

Судя по всему, она привела его в шок своими откровениями. Надо же, бедненький. Как разволновался! А она во всем этом дерьме несколько лет варилась, пока не вылезла. Когтями и зубами выцарапывала свой шанс на лучшую долю. Теперь же он заявился весь в белом, благодетель хр*нов. Пусть валит к своей высокородной невесте с обложки. Плетнёва настолько разозлилась, что ей стало не хватать воздуха. Стало необходимо хоть какое-то наличие пространства, но Марков крепко продолжал держать её в своих объятиях, не реагируя ни на слова, ни на её попытки вырваться из хватки.

Недолго думая, она повторила трюк, не раз отточенный на неугодных и слишком настойчивых поклонниках — коленкой между ног. От сильной боли Евгений скрутился в три погибели и застонал. Оказавшаяся на свободе Инна отошла от него на несколько шагов, наблюдая за его агонией.

— Поздновато ты спохватился, Женя. Нам с Лизой помощь раньше, гораздо раньше была нужна, — как только он оказался на приличном расстоянии к Плетнёвой вернулось её самообладание.

— Инна, если бы я знал…

— Молчи, Марков, — резко оборвала его Инна, не желая слушать. — Знал, не знал, меня не интересуют эти детали.

Именно этот момент выбрал Губарев, чтобы появиться. Вовремя, ничего не скажешь. Плетнёва уже сама справилась с ситуацией. Почему в её жизни всё складывается так, что она должна сама себя защищать, а мужчины где-то сбоку болтаются, как не нужный хлам? Похоже, не судьба Инне встретить рыцаря на белом коне, что спасет её от любой напасти. Самой приходится выкручиваться. Печалька.

— Инна, что-то случилось? Помощь нужна? — обратился к ней Ваня, с подозрением поглядывая на скрутившегося в букву «зю» Маркова.