Уже после торжественной линейки и классного часа, спускаясь с четвёртого этажа в окружении своих, вдруг ставших такими родными, одноклассниц и одноклассников, я даже ещё не увидела, но уже почувствовала его. Он стоял со своими друзьями, опершись на стену, и мне показалось, что мир перевернулся с ног на голову. Неожиданно мне стало жарко, на щеках расцвели два горячих красных пятна. Я физически ощутила его взгляд, что исследовал меня с самых кончиков тупоносых лодочек и до пушистых бантов. А потом он посмотрел мне в глаза. И казалось, это будет длиться вечно. Волнующая магия его карамельных глаз и мягкая, загадочная улыбка. Но лестничный пролёт сменился маршем, за ним – поворот. И я уже спускалась дальше, и только жар его взгляда ощущался на спине, прожигая дыру между лопатками и оседая в самом сердце горсткой пепла сгоревшей надежды.
Это была последняя встреча с ним. Потому судьба как-то отводила нас друг от друга.
А сейчас почти три недели нам предстоит работать на одном отряде. Здесь не спрячешься за чужие куртки в гардеробе, чтоб не столкнуться в узком коридоре, не пересидишь перемену в классе. Здесь меня ждут тесный контакт, общение, взаимодействие и море вопросов, что в итоге сводятся к одному, главному: «Как теперь мне себя с ним вести?»
Глава 4
Утро начинается слишком рано. Мне бы закутаться с головой в одеяло и не видеть Павла ещё четыре года или всю жизнь. Я настолько не выспалась, что, открывая глаза, чувствую, будто мне за веки песка насыпали.
Но заснуть снова или хотя бы немного понежиться в постели мне не дает нервное перенапряжение. Я выпрыгиваю из кровати и, чтоб хоть немного уравновесить себя и успокоить мысли, начинаю приседать.
Начало работы! Один…
Каким будет наш отряд? Два…
Какие дети? Три…
А их родители? Что за лагерь, какие там корпуса? Какая инфраструктура? Как долго добираться? Сорок восемь…
Пожалуй, единственные, в ком сомневаться не придётся – это Эмма Эдуардовна и Паша.
Приседания становятся более активными и дергаными, концентрация рассыпается. Пятьдесят пять. Достаточно.
Дальнейшее утро сливается в сплошное серое пятно. От предложения мамы сварить мне кофе я отказываюсь. По моему ощущению, кофе в долгой дороге не лучший товарищ. Димка отпросился с подработки, чтоб отвезти меня с моим багажом до места сборов. Сегодня он за рулём, место рядом с ним занимает мама.
Я еду на заднем сидении, плавность движения машины, шуршание шин по асфальту и лёгкая музыка расслабляют. Напряжение, которым в качестве сюрприза одарило меня это лето, постепенно уходит. Бабушкина болезнь, бесконечные больницы, сад, грядки, мамины наставления и переживания – всё это постепенно стирается. Хочется просто вдохнуть свежесть отдыха в лагере. Но я-то еду туда работать! Это моя летняя практика, без которой в институте нет хода на 5-й курс. А тут ещё этот Паша. Я так и не решила, как себя с ним вести…
Моей расслабленности – как не бывало. Скорей бы уже приехать.
* * *
На месте сборов события сменяют друг друга стремительно, без перерывов: брифинг вожатых с руководством, последние наставления, инструктаж… Нам выдают списки детей, бейджи, фирменные футболки и кепки.
Мой мозг, обостренный ночной бессонницей, работает максимально собранно, а чувства, наоборот, дают слабину, что в сумме помогает мне быстро сделать выводы и принять решение. Я смело подхожу к черноволосой красотке в белоснежном сарафане. Она вожатая на 3 отряде, как сообщает мне бейдж.
– Катя, привет! Слушай, можешь поменяться со мной местами в отрядах? – Мой расчёт верен, в её глазах вспыхивает интерес, удивление и… о Боже, это что – надежда? Значит, я правильно поняла её долгие томные взгляды в сторону моего совожатого. – Мне по моей педагогической специфике ближе старшие дети.