– Обижаешь, сосед. Тебе не дороже вольников продам. Они-то цену на днях подняли. Кто-то половину их выгульного стада увел. К нам тоже, было, наведывались, да нам-то отстоять удалось. Что дальше ожидать, не ведаю. Эх, что в мире творится? – Вздохнул Хромый.

Коня у Хромого Следопыт купил справного.

– Для себя растил, – Потерянно повздыхал Хромый и… сказал такое, от чего мурашки пошли по телу Следопыта. – Приснилось мне ночью, что за этим конем ты придешь сегодня.

А и отказаться нельзя.

Расстроился Следопыт, – да, так расстроился, что ДОМА и стреножить коня забыл.

А конь-то, что еще чудней, от дома так и не ушел.

Следующим утром Следопыт рассчитался С Хромым сполна, и, … новое диво, – конь-то сам, без понукания, вышел на дорогу и резво потрусил в сторону озера.

«ЧуднО», – снова и снова удивлялся Строгор, увидев, как конь ловко обходит нехожие места.

И снова «чуднО», – это – когда конь свернул влево и немного назад, да и пошел кружным путем.

С водой-то Следопыт всегда «в другах» был, но и сам сегодня туда метил.

Честно говоря, и кружной путь – тоже не подарок, – трава – коню под брюхо подходит, – это на дороге-то. Но, все одно, надежнее, чем по берегу. Места вдоль берега, можно сказать, совсем нехожие. Жутковатые, – как и само озеро. И дело совсем не в Людоеде. И даже не в топи зловонной. По левую-то руку места – сердце восторгом заходится, но ни одного намека, что кто-то здесь обосноваться пробовал. Рогост, вон, на скудной земле стоит, а ….

«Вот, куда дума завести-то может!», – осуждающе покачал головой Следопыт, – не его это дело.

«Завела, однако». Озноб-то не от нее, надо полагать, и родился, но Следопыт невольно поежился. Или от нее?

Малаи здесь тоже не осели, но это иным объясниться может. На подъем они шибко легки, ветер вольный им люб.

Впрочем, Следопыт, тоже к оседлому образу жизни мало сподоблен, хотя …. Была у него когда-то семья, – и неплохо жили, – пока сын не пропал в Черпаке. Тогда-то и увидел Пес, как умеет нырять Следопыт. Нырял-то глубоко, да тело сына так и не нашлось. Тогда все и обрушилось: он дома наездами появлялся, а жена заявила, что сын жив, собрала узелок и ушла его искать. Появлялась ли она дома, Следопыт не знает. В доме чисто, но всегда ли это – дело рук ее сестры, так и остается загадкой. Сейчас бы ростом со Строгора был сын, острая заноза раз-другой так больно кольнула сердце, что и дыхание сорвалось. Хоть обратно возвращайся, но и такое никогда не было в привычках Следопыта.

«Хватит тебе жить, как перекати-поле. Пора корнями обрастать».

Это недавно Отшиб сказал. Если бы кто-то другой, обиделся бы. А на Отшиба – нет. Тот тоже один-одинехонек, но там иная история. Горькая слишком. Оттого, наверное, при появлении Строгора Отшиб и оттаял чуток. Оттаял, и не мучил себя неразрешимыми вопросами. И уютней как-то в его хижине стало. Не то, что …. И снова Следопыт Строгора с сыном сравнил.

Ох! И ладно выдрессировал коня Хромый. Едва только начал Следопыт осматриваться, как вынес его конь на взгорок и… остановился.

Честно говоря, Следопыту после этого еще «неуютнее» стало. Так выходило, что он всю свою жизнь тем и занимался, что выискивал незнаемое. В природе поначалу, в поле, в лесу, в воде …. И Следопыт – это признание его опыта. Потом – в людях. Но появился Строгор, – и все его знания оказались слишком мелкими.

Вот, и не пришлось коня понукать. Как сам остановился, так и тронулся. Как …. С конем более-менее понятно, но …. Только сейчас Следопыт понял, что подспудно тревожило его все это время. Подруга, или как называл ее Строгор, Лаки. Все, начиная от ее появления, и ….