Андрей оказался рядом как раз вовремя, чтобы подхватить уже летящий на пол журнал. Вернув его на место, он обратился к коллеге:

– Любовь Семёновна, вы же у нас практику проходили в прошлом году?

– Да, было дело.

– Я вас запомнил. Вас ещё методист похвалила.

Она кивнула.

– Практика не у всех удачно проходит, а чтобы и на работе сразу всё получалось… ну, я таких не знаю. Мой вам совет: забудьте, что это «тот самый класс», и вспомните практику.

Я наблюдала, как лицо Любови Семёновны пусть робко и постепенно, но преображается, как выражение становится светлым и спокойным. Поблагодарив Андрея, коллега вышла, а я кивнула ему и одобрительно улыбнулась.

– Лен, он ко всем новеньким так относится, – говорила я вечером в телефон, подкидывая в руке Алена. – Михаил Иванович тоже ещё осваивается, так Андрей на днях болтал с ним о машинах, травил водительские анекдоты. К Веронике обратился насчёт Плющихинского жилмассива. Она туда переехала недавно, и он спрашивал, стоит ли брать там квартиру. А Вероника же математик. Последовательно и подробно рассказала о преимуществах и недостатках, привела слова соседей. Видно, что для неё разложить всё по полочкам – как расписать таблицу интегралов. Даже я заслушалась.

– А с Алиной как? Вы общаетесь?

– Да. Андрей к ней не подкатывает, и мне с ней ещё комфортнее.

– Точно не подкатывает? – в голосе подруги засквозила настороженность.

– Говорю же, у Андрея стиль такой. Я наблюдаю за ним. Он для всех найдёт доброе слово, всех подбодрит. Да и Алина бы поделилась со мной, если бы было что рассказывать. Помнишь меня в 22?

– Ааа, – понимающе протянула Лена. – Учёба, мысли о работе и никакой личной жизни?

– Вот-вот. И ближе меня у неё в лицее никого нет, так что…

– Так всё ради этого? Чтобы она доверяла тебе?

Стул, на котором я покачивалась, буквально прирос к полу. Я тронула лицо и запоздало вспомнила что нанесла вечернюю маску. Моё недовольное цоканье Лена поняла по-своему.

– Ты не думай, я не осуждаю, просто пытаюсь вникнуть.

– Ну, мне давно хотелось, чтобы в методобъединении была сверстница, – я встала из-за стола, прошлась по комнате и глянула в зеркало. Повреждения маски были совсем незначительны, и я легко их убрала. – Не беспокойся, Лен, всё хорошо.

На следующий день ближе к концу второй смены в учительскую медленно и торжественно вплыла директор. Оторвав Андрея от документов, она вывела его на середину помещения, под взгляды всех собравшихся.

– Наш Андрей Сергеевич прошёл отборочный тур. Сегодня давал открытый урок перед комиссией. И ведь класс не самый сильный, но урок очень качественный. Молодец!

Гордая улыбка смягчила надменное лицо Тамары Алексеевны, но на неё я посмотрела лишь мельком: мой взгляд приковал Андрей. Он смущался и краснел, принимая поздравления и улыбаясь на похлопывания по плечу.

– Это только урок, нужно ещё много всего сделать, – сдержанно ответил он на горячее рукопожатие Михаила Ивановича.

Я бы тоже так осторожничала – чтобы не спугнуть удачу.

Оставшись с Андреем наедине, я рассказала про стеклянную книгу из моего сна и про слово «победитель».

Он рассмеялся и впервые на моей памяти не сразу нашёлся с ответом.

– Сны отражают наши фантазии, – наконец сказал Андрей банальное и общеизвестное.

А чего я ожидала? Неравнодушная к нему девушка фактически призналась, что видит его во снах. Вряд ли на месте Андрея я сообразила бы что-то получше.

– Будем надеяться, сон окажется вещим, – добавил он, возвращаясь к привычному тону.

– Да, будем!

В любом случае выход в отборочный тур – чем не подарок к 29-летию? Чудесный возраст, когда и жизненный опыт уже есть, и молодость ещё в расцвете.