«Набранный вами номер не существует», – донесся до Марты механический голос из телефонного аппарата, включенного на громкую связь.

Усатый чертыхнулся и под оглушительный гогот знакомого принялся отчищать свой автомобильный коврик от грязи. А Марта вздохнула и побрела дальше. Сведешь тут близкое знакомство с масонами, как же… Если только открыть тайник в бронзовом мопсе и вернуть сокровище хозяйкам. Глядишь, и повод для общения найдется. Осталось только подобраться к тайнику поближе.

Марта прогуливалась вдоль кованого забора, сквозь решетку виднелись сосны, можжевельники и дом, соединенный с флигелем через полукруглые галереи.

С террасы спускалась широкая лестница, по бокам которой замерли бронзовые мопсы. Сторожат хозяйский покой, как и век назад. Марта вцепилась руками в металлические прутья ограды и приподнялась на носочки. Как бы к ним поближе подобраться?

По периметру участка были понатыканы камеры, которые Марта сразу и не заметила. Лязгнул замок, и из калитки вывалился бритый под ноль детина – черный костюм, белая рубашка, кобура на боку, гарнитура в ухе – словом, служба безопасности солидного человека.

– Гражданочка, че надо? – грубый окрик испугал зазевавшуюся Марту.

Она нервно сглотнула, вид у бритоголового был слабо вменяемый. Сейчас как схватит ее, как потащит к большому боссу, как замучает вопросами: почему отирается у забора, что выискивает. Разбираться долго не будет.

– Я… я… выросла в этих местах… Помню, здесь одни развалины были. А теперь… теперь…

– Марта! Сорока! Ты, что ли! – И он так хватил Марту по плечу, что та покачнулась. – Не узнаешь? Колян Брутко! Ну, вспомнила?

Из дальних уголков памяти вылезло блинообразное лицо с конопушками и щербатой улыбкой. Кусочек переднего зуба был героически потерян во время сражения в школьной столовке, Топалов только перевелся в их школу, и парни делили территорию, выясняя, кто круче.

– Вспомнила. – Она закивала. Тетя Аня говорила, что ее сын работает у Хорькова.

– Я вот тут, у Трофимыча. Видала, как отстроился? Я б показал, да не могу. – И он покосился на камеру на столбе. – У шефа с дисциплиной строго. Сама как? Слышал, в столице? И в шоколаде?

– В шоколаде, только горьком… Коля, а вот те скульптуры, нельзя ли… – начала Марта, показывая в сторону крыльца.

– Че? – нахмурился Брутко, в прошлом тоже троечник, только в отличие от Топалова, тугодумный и с ограниченным кругозором.

– Собачки у лестницы… я бы…

Внезапно он грубовато оттер Марту в сторону и вытянулся в струнку. К дому подъезжал черный Инфинити.

– Алинку, хозяйскую дочку привезли, – сквозь зубы процедил он и нажал кнопку на пульте. Ворота медленно откатились в сторону.

Автомобиль, сияя начищенными боками на солнце, важно въехал во двор и остановился напротив лестницы. Из машины выскочила угловатая, худенькая девчонка и, перепрыгивая через ступеньки, побежала в дом.

На этом представление для Марты закончилось, ворота закрывались прямо перед ее носом, отсекая и лужайку, и мопсов, и Брутко, застывшего живой статуей около будки охранника. Как же ей попасть к масонским собакам?

– Вынюхиваешшшь? – раздалось прямо над ухом, и Марта подпрыгнула от испуга.

– Топалов! Так и умереть от страха можно!

Рядом стоял бывший одноклассник и попивал водичку из бутылочки. Судя по спортивным шортам, майке с пятнами пота и ярко-зеленым кроссовкам, Топалов увлекся бегом.

– Спортом занимаешься? Правильно, улепетывать придется, когда все твои махинации со стройкой обнаружатся, – позлорадствовала Марта, его объяснениям она ни на секунду не поверила.

– Сорокина, раньше ты злой не была. Нудной – да, со своими правилами из книжек…