Я почистила зубы и надела чистое белье, поверх – выцветшие джинсы. Застегнув молнию, я тихо спустилась по лестнице и направилась к кухне.

Улыбка исчезла, как только я распахнула двойные двери кабинета и увидела Роберта, стоящего у моего стола и изучавшего взглядом открытую папку с данными клиента. Папку Джона Эбботта. Я оставила ее на столе, когда пошла одеваться на похороны. Я смотрела, как он поднял край страницы.

– Что ты делаешь?

Он поднял взгляд, не смутившись моего тона.

– Я думал, ты говорила, что дружила с Брук.

Я вошла в кабинет. Во мне нарастала злость из-за отсутствия извинений.

– Это конфиденциальная информация о клиенте.

– Конфиденциальная информация о Джоне Эбботте, – он постучал пальцем по странице. – Джон был твоим пациентом?

– Тебе стоит уйти, – резко сказала я. Все теплые чувства улетучились, поскольку он все видел. Кто был виноват? Я оставила данные о пациенте на виду, но в собственном доме. Нарушил ли он какие-то законы? Нарушила ли их я?

Он отпустил страницу и отступил от стола.

– Что ты здесь делаешь? – я закрыла папку и обернула ее резинкой. – Этим ты занимаешься? Спишь с кем-то, а потом копаешься в чужих вещах?

– Мне нужно было провеерить рабочие сообщения. У меня сел телефон, – он кивнул в сторону аппарата на моем столе. – У меня не было зарядки, а у тебя на кухне нет телефона. Это первая комната, в которой я его нашел. Извини. Мой взгляд зацепился за его имя.

Я открыла ящик стола и засунула в него папку.

– Тебе стоит уйти. Я могу вызвать тебе такси, если у тебя не работает телефон.

Он не сдвинулся с места, а мое недовольство возросло.

– Ты знаешь, что я связана конфиденциальностью. Твоя ситуация с клиентами схожа с моей, – сказала я.

– Тебе стоило сказать, что ты была психиатром Джона.

– Почему? – я издала сдавленный смешок. – Ты был незнакомцем в баре. Я не обязана раскрывать конфиденциальную информацию о клиенте.

– О мертвом клиенте, – отметил он.

– Это не имеет значения. Мои законные обязательства не меняются, – я скрестила руки на груди, гневно смотря на него.

– Ладно, – наконец сказал он, поджав губы. – Хорошо. Не нужно вызывать мне такси. Спасибо за гостеприимство.

Он взял пиджак, сложенный на спинке стула, и вышел в прихожую. Я осталась на месте, слушая, как каблуки ботинок застучали по коридору. Послышался тихий щелчок, когда дверь закрылась. С кухни донесся запах горелого.

Я подняла телефонную трубку и послушала гудки. Поглядев на клавиатуру, я нажала кнопку повторного вызова. Отобразился незнакомый номер с кодом «310». Затаив дыхание, я слушала, как прозвучал один гудок, а затем звонок перенаправился на автоответчик юридической фирмы «Кластер и Кэвин».

Я повесила трубку. Значит, он все же звонил в офис. «Кластер и Кевин»… Я застыла посреди коридора и резко вздохнула, внезапно осознав, кем был Роберт.

Роберт Кевин. Отец Гейба.

Роберт Кевин остановился в конце подъездной дорожки Гвен и огляделся по сторонам, изучая тихий квартал. Все было хорошо обустроено: дворы аккуратно ухожены, машины спрятаны за дверьми гаражей. Ему понравился дом, понравились идеальный порядок и вложенная в него забота. Это был дом с характером, как и сама Гвен: элегантный стиль с легкой изюмикой. Папье-маше в форме черепа в книжном шкафу. Висевшие в ванной картины с кровавыми брызгами, окаймленные рамами. Насыщенно-синие стены. Книги повсюду. Искусство, дававшее впечатление, что за каждым предметом стояла своя история. Он хотел выслушать эти истории, хотел узнать умную и сексуальную женщину, которая забралась к нему на колени на заднем сидении такси с заразительным смехом, контрастировавшим с ее профессиональным внешним видом.