– Нет. Сядет на кухне, махнет стопочку, да и засядет в своем углу. Или по дому что-то делает.

– Вот и славно.

Остаток пути они проделали молча. У одного из переулков офицеры распрощались и разошлись каждый в свою сторону. Добравшись до кровати, Юркин разделся и лег. Однако сон пришел не сразу. В голове все бродили мысли о Захарове, о рассказах других бывших пленных. Да и слова старшего лейтенанта нет-нет, да и приходили на ум. Капитан не придавал им особого значения: подумаешь, удрали из лагеря три человека. Тут уж точно, как он сам сказал ранее, либо скрытые провокаторы, которые убежали вместе со своими «хозяевами», либо эти трое заметили переполох и среди немцев сбежали под шумок, искусно спрятавшись где-нибудь. Обследовать бы еще раз территорию лагеря – вдруг и правда где-то прятались? Дмитрий с трудом отогнал эти мысли. Какое ему дело до тех беглых, если надо раскрутить этого подозрительного Захарова? Выяснить, действительно ли у него рыльце в пуху (а капитан почему-то не сомневался, что так оно и есть). Поворочавшись, он решил воспользоваться тем советом, который ранее дал Михаилу, а именно заснуть. А то, если напрягать головушку, можно и до утра проваляться, мучаясь бессонницей. С трудом выбросив из головы все мысли, офицер заснул тяжелым и беспокойным сном.

Митьков пришел даже раньше Юркина. Когда капитан подходил к зданию, где размещался второй отдел, старший лейтенант уже стоял на улице и курил. Не иначе как набил свой кисет, решил Дмитрий. Запасы, что ли, дома держит? Впрочем, сейчас это было не так уж важно.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – добродушно поприветствовал капитана Михаил.

– И ты будь здоров, – бросил Юркин. Усталость вчерашнего дня еще немного давала о себе знать, и даже сон ее не развеял до конца.

Зато парнишка держался вполне бодрячком.

– Товарищ капитан, я еще раз все обдумал, – доложил он.

– Когда успел? – усмехнулся Юркин, доставая папиросу.

– Сегодня утром.

– Ну, и что надумал?

– А вот смотрите: если бы найти тех трех заключенных, которые сбежали, они могли бы что-нибудь интересное рассказать.

– Теоретически – да, – согласился капитан. – А практически ты себе как это представляешь? Мы ведь даже не знаем, куда они деру дали. Все равно что ветра в поле искать.

– Я еще раз схожу в пункт, поговорю с Тараскиным, запишу их приметы. Фамилии есть.

– Их ты, значит, уже записал?

– Да, еще вчера.

– И ты думаешь, они могут что-то эдакое нам сообщить про Захарова?

– Думаю, да.

Дмитрий вздохнул. С самим Захаровым они, разумеется, тоже вчера поговорили. Иначе было бы странным и подозрительным, что офицеры СМЕРШа допросили всех, кроме него. Бывший узник держался уверенно и спокойно, так же, как и в первый раз. Он вполне охотно рассказывал и о других пленниках, и в целом его слова мало чем отличались от сказанных его собратьями по несчастью. Да, в лагере были провокаторы. О некоторых знали точно, о других – догадывались. Они работали на немцев, получая за это различные поблажки. За что, в общем, и поплатились впоследствии. Знал ли сам Захаров о том, что немцы могут разбежаться, как тараканы от включенного света? Нет, не знал, но накануне в лагере царила тревожная обстановка: фашисты зверствовали более обычного. Даже нескольких узников застрелили – подвернулись под руку в неподходящий момент. Из-за этого даже остальные напряглись, хотя в таком месте априори не стоило ждать ничего хорошего. Разумеется, допрашиваемый назвал имена стукачей, в том числе и тех, кому посчастливилось выжить. С ними, правда, офицерам побеседовать не удалось – их забрали сотрудники госбезопасности. Оно и понятно. Их вина, считай, доказана, в то время как остальных только еще проверяют. Но и с ними потолковать можно будет. Тем более что среди местных чекистов был человек, с которым у Юркина сложились если не дружеские, то вполне нормальные, пожалуй, даже приятельские отношения. Правда, в рамках работы, не более, но все же.