Опомнившись, я постаралась сделать очень компетентное и немного строгое лицо.

– Спасибо,– прошептала я, пытаясь одновременно играть и скромность, и строгость, и доброжелательность, и приветливость.

Я присела в кресло, поймав на себе пристальный взгляд.

– Расскажите о себе, – произнес Аргайл Моравиа.

Мне показалось, что он уже все понял. Мне даже показалось, что на мне написано: “Она – не няня! Она прикидывается!”. И от этого стало как-то неуютно.

– Я не самая опытная няня,– улыбнулась я, стараясь держаться мило и приветливо. – Скажем так, я еще не приобрела лютой, но хорошо скрываемой, ненависти к детям и их шалостям.

В ответ на мои слова Аргайл поднял брови.

– Мне еще не надоели их капризы, – продолжала я, надеясь, что нащупала правильную ниточку. – И я не закатываю глаза при виде испачканного ковра.

Я видела у него под рукой мои рекомендации.

– И не жалуюсь подругам, как меня достали эти маленькие негодяи, – продолжала я. – У меня немного рекомендаций, увы.

– Хорошо, – произнес генерал, подаваясь вперед. – Почему вы считаете себя лучшей претенденткой из всех, с которыми мне довелось побеседовать?

– Честно, я не могу сказать, что я лучше кого-то,– скромно произнесла я. – У меня нет грандиозных достижений.

– Как мило, – усмехнулся Аргайл. И тут я услышала тот самый командный голос с нажимом. – Итак, “самая обычная няня”, не могли бы вы серьезно подойти к вопросу. Отставить вашу скромность. Почему я должен выбрать именно вас? Если вы мне сейчас не дадите вразумительного ответа, я вынужден буду с вами распрощаться.

Арт к главе

И тут я растерялась. Я, честно говоря, не ожидала такого поворота событий.

Я смотрела на генерала. Посмотришь на такого мужчину и сразу поймешь, что ему не место среди роскоши и убранства. Такого не в уютном кабинете встречать, а на поле боя, стоящего во весь рост с холодным взглядом, ожесточенный и надежный, словно бастион, словно человек- крепость, словно острый риф среди бушующего моря крови.

– Я… – я тут же облизала пересохшие губы, а потом посмотрела ему в глаза.. – Я знаю, что вы один растите дочь. Одному это делать очень непросто. Детям нужна любовь и мамы, и папы. Ведь отсутствие материнской любви в детском возрасте в будущем чревато проблемами не только с поведением. Все, что недолюблено в детстве вылезет во взрослом возрасте. Девочка будет чувствовать, что ей чего-то не хватает….

– Продолжайте, – кивнул Аргайл.

– И это может вылиться в неправильную оценку самой себя. Она может кричать, что она некрасивая, хотя все будут уверены, что она – первая красавица, бросаться в объятия первого встречного, чтобы найти ту самую любовь, которой ей чуточку не хватило в детстве. И… я… Я хочу ей ее подарить.

Боже мой! Лидия! Какая любовь? О чем ты? От няни требуется знания, опыт и строгость,а ты тут со своей любовью. Я посмотрела на лицо Аргайла, словно он уже обо всем догадался. Мне казалось, что сейчас его красивые губы разомкнуться, и он скажет что-то вроде: “Так это вы писали с утра письмо? Да? Вы та самая мамаша, которая бросила девочку и сейчас сочиняет бред!”.

– А еще я умею, – прошептала я. – Во время игры учить детей читать и писать. Я не сторонник парт и строгой дисциплины в столь юном возрасте. – И, конечно же, правила этикета. И чуточку магии.

Мне казалось, глядя в его глаза, что ему все равно. Но что-то в движении его пальцев выдавало, что ему очень даже не плевать на мои слова. И это придало мне сил.

– Сколько вам лет? – спросил генерал.

– Двадцать шесть, – произнесла я. – Я уже как бы считаюсь старой девой.

Генерал задумался.