– Как Луиза? – интересуюсь, пока он опять не начал вопить и пытаться испортить мою очередную попытку уехать на каникулы.

Луиза – это бессменный дядин секретарь уже пятнадцать лет, а последние десять – у них роман, затяжной и никак не доходящий до чего-то серьезного.

– Работает, – ожидаемо огрызается Рикардо. То, что Луиза для него кто-то больший, чем сотрудница, он никогда не признается. Любит поддерживать имидж бессердечного политика.

– Привет передавай. – Нагло улыбаюсь.

Рикардо возмущенно сверкает глазами: то, что у старшего Тайлера тоже есть чувства, тайна за семью печатями.

Морган возвращается с полной тарелкой ароматных спагетти, ставит на стол перед гостем и занимает свое место. Дядя перестает прожигать меня взглядом, пробует угощение, с наслаждением закатывает глаза – это ему не опостылевшая ресторанная еда. Надо бы посоветовать Морган поделиться с Луизой парой рецептов.

Так молча и доедаем свои порции. Когда тарелка опустошена, Рикардо откидывается на спинку стула и устремляет на Морган убийственный взгляд.

– Ты правда решила отпустить его на Землю?

План сработал – на сытый желудок дядя по крайней мере не кричит.

Миранда выдерживает взгляд, отбивает своим.

– А почему бы и нет?

Обожаю Морган. Со стороны выглядит так, будто это ее решение. И это не она несколько дней назад готова была встать грудью в проходе, чтобы не пустить меня в опасное, по ее мнению, путешествие.

– Потому что это Земля, – отчеканивает дядя. – Оплот самомнения и ненависти к инопланетникам.

– Время идет, – возражает Миранда, – времена меняются.

– Сказки мне не рассказывай, – скрипит зубами Рикардо. – Я не хочу потерять племянника.

Звучит так, будто я собрался на войну.

– Да кому я там нужен? – вмешиваюсь. – Дедушка уверяет, что предубеждение по отношению к лондорцам давно в прошлом.

Дядя пораженно моргает.

– Дедушка?! – переспрашивает. Поворачивается к Морган, ища подтверждения, что не ослышался.

Миранда пожимает плечами, мол, не к ней вопрос.

Рикардо несколько секунд переводит взгляд с меня на нее и обратно. Повторяю жест приемной матери. Дедушка и дедушка, и почему всем так важно, как я зову родителей Морган?

Повисает молчание.

– Только если я отправлю с тобой охрану, – выдает в итоге дядя, сдавая позиции, так как остался в меньшинстве.

Очень смешно. А еще можно надеть скафандр и не снимать его все время пребывания на планете – вдруг земная пылинка упадет.

– Твою вооруженную охрану никто не пропустит, – напоминаю. – Не дрейфь, ничего со мной не будет.

Дядя снова поворачивается к Морган, ища поддержки. Но опять не находит. Сегодня явно мой день.

– Рикардо, – терпеливо произносит Миранда, – я тоже была от этой идеи не в восторге, но Лаки уже взрослый. Мы не можем опекать его всю жизнь. Вспомни Александра. Разве его мог кто-то остановить, когда что-то приходило ему в голову?

Упоминание о погибшем брате попадает в цель. Рикардо опускает глаза, потом снова поднимает и на этот раз смотрит на меня. Я очень похож на отца, который умер, не дожив и до тридцати. Честно говоря, я вообще его копия, только у меня светлые волосы и глаза – наследство от бросившей меня в младенчестве матери.

Да уж, пожалуй, Лэсли прав, по трагедиям моей семьи и правда можно писать не одну курсовую работу.

Мне не по себе. Когда дядя кричит, это ничего и даже весело. А когда он смотрит на меня, видит папу, и у него на лице читается чувство вины – хуже некуда.

Закатываю глаза.

– Давайте перестанем меня с ним сравнивать, – прошу. – Я собираюсь дожить до старости и нарожать вам кучу внуков.

Морган смеется.

– Сам и будешь рожать?