Что есть, то есть. Даже не пытаюсь возражать. Выпиваю содержимое своего стакана. Горло обжигает, в желудке тут же расцветает огненный цветок.

– Отлично, да? – усмехается Томас.

– Угу, – бормочу, быстрее хватаясь за оладью, – дрянь еще та.

– О чем и речь. – Расплывается в гордой улыбке. – Забористая.

Я бы назвал эту штуку не забористой, а термоядерной. Но о вкусах не спорят.

– Томас, – решаю ловить момент, пока тот настроен на «выпить и поговорить», – а ты на корабле кто?

– Я-то? – Икает.

– Ты-то, – киваю.

Вот Норман отвечает за грузы, и ему это подходит. Так и вижу его, с серьезным видом заполняющего накладную на выдачу-получение. Кто такой Эд, тоже понятно. Он – сила, охрана, защита. А кем может быть Томас? Этот человек не ассоциируется у меня ни с чем.

– Я бухгалтер.

Моргаю от неожиданности. Хорошо, что мы не играли в «Угадай профессию», я бы проиграл.

– Что, не похож? – Опять щурится.

Пожимаю плечом.

– Я не спец в бухгалтерах. – Томас хмыкает и ничего больше не говорит, но мне становится интересно. – А цифры не путаются? – указываю на бутылку.

В ответ бухгалтер «Старой ласточки» разражается смехом.

– Парень, – стонет сквозь смех, вытирает выступившие слезы рукавом, – какие цифры? Нет прибыли, считать нечего.

– Убытки? – предполагаю. Их тоже, насколько мне известно, следовало бы считать.

– К черту, – считает иначе мой собеседник, – лучше не знать.

Надеюсь, это шутка. Хотя, разумеется, это не мои деньги и не мои проблемы. Своих денег у меня в принципе нет – не заработал.

– Не зли больше Джона, – Томас резко прекращает смеяться и возвращается к нашим баранам, даже взгляд проясняется. – Все, что связано с Кларой, для него свято.

Клара, значит. Клара Роу.

Бухгалтер снова наливает себе и мне. Не спорю, голова пока абсолютно ясная.

– Ему надо к психотерапевту, – высказываюсь. Очень нужно, и не к такому, как мой друг Лэсли, а к настоящему, опытному.

Томас опять смеется.

– Скажи это ему – и прощай. Точно выкинет в шлюз.

– Спасибо, учту, – благодарю за очередной «бесценный» совет. Роу не собирается разговаривать со мной до Альберы, так что ничего не смогу ему сказать, даже если бы захотел. На самом деле, не хочу, в прошлый раз я достаточно высказался. Остальное – не мое дело.

– Клара была моей кузиной, – признается Томас после очередной «дозы». – И я ее тоже любил, – заканчивает многозначительно.

– И поэтому запил? – киваю на бутылку.

Бухгалтер фыркает.

– Не, позже. Когда все пришло в у-ны-ни-е.

Похоже, ему очень нравится это слово.

– Что с ней случилось?

Но мой маневр не проходит.

– Э-э, нет, парень, – Томас решительно машет головой, – ни к чему тебе это. Ты скоро вернешься домой, а мы продолжим свой путь. Ты вроде не такой чистюля, как я сначала подумал, но наше грязное белье тебе без надобности. Глупо она умерла. Случайно и глупо. Это все, что тебе нужно знать. – Киваю. В чем-то он прав, мне любопытно, но мертвых не вернуть, поэтому неважно. – У тебя кто-нибудь умирал? – интересуется в свою очередь.

– Отец, – отвечаю. – Не глупо и не случайно.

– Отлично сказано, – оценивает Томас и поднимает свой стакан. – Выпьем за тех, кого с нами нет. За упокой, не чокаясь.

Можно подумать, до этого мы чокались.

Не возражаю, внезапно понимая, что никогда в своей жизни не пил в память об отце.

***

Наутро убеждаюсь, что Томас не соврал – его пойло превосходно. Ни похмелья, ни головной боли, хотя выпили мы с ним прилично: не считая того первого стакана, я от него не отставал.

Бухгалтер-самогонщик, ну надо же. Какая интересная команда подобралась на «Старой ласточке».

В зеркале в ванной обнаруживаю, что мой порез на шее и не думает заживать. Наоборот, кожа вокруг воспалилась. Черт. В чем ковырялся своим ножиком Дилан до того, как воткнул его мне в шею? Право, мне лучше не знать.