– Иди извинись перед Эдом. Поигрались, и хватит, – шипит он мне, когда мы оказываемся за пределами слышимости остального экипажа.

Замечаю, что от Эда не укрылось наше перемещение. На его лице досада, но он продолжает поднимать штангу. Молодчина, не прерывает упражнение.

– За что извиниться? – не понимаю.

– Не знаю за что, – капитан почему-то злится. – Понятия не имею, за что он собрался при свидетелях свернуть тебе шею, но похищение – это одно, а выкидывать за борт труп ровесника моей дочери – это другое.

Ребята, вы так в меня верите, аж на слезу пробивает…

– Это дружеский бой, – заверяю, красноречиво опускаю взгляд на капитанские пальцы, все еще крепко сжимающие мою руку.

– Пока ты на моем корабле, я за тебя в ответе.

– Тогда запретите, разгоните всех. – Все еще пытаюсь разобраться в структуре отношений на «Старой ласточке». Почему-то же Роу пришел отговаривать меня, а не наложил командирское вето.

– Чтобы вы потом организовали то же самое, но за моей спиной? – выкручивается капитан, но это явно не основная причина – он не хочет портить отношения с Эдом. Вряд ли боится его самого, скорее опасается, что тот оставит судно, как прошлые механики и повар (помню-помню, тут повар, а не кок). Тут я с Роу солидарен – такого, как Эд, трудно заменить. По тем же причинам дядя Рикардо очень ценит Билли Боба.

– Я дал слово, – отвечаю прямым взглядом. – Кстати, мы сегодня как раз обсуждали с Томасом, по законам Лондора я совершеннолетний.

Капитан злится, но пальцы разжимает. Я в майке, кожа у меня светлая, поэтому на плече остается красный след – хватка у Роу железная.

– Я снимаю с себя любую ответственность, – заявляет мне напоследок и возвращается к своим детям.

– Ну что? Все поболтали?! – кричит Томас. – Объявляю начало!

Направляюсь на середину зала, где меня ждет Эд. С удивлением ловлю его одобрительный взгляд. Похоже, он не сомневался, что капитан сумеет меня отговорить.

Протягиваю руку.

– Начнем? – улыбаюсь. – Обещаю не использовать грязные приемы и не молить о пощаде.

Эд тоже усмехается, пожимаем руки.

– Обещаю не добивать.

***

– Да достань ты его, наконец! – уже не сдерживаясь, кричит Дилан.

В последние несколько минут оживился весь экипаж, постоянно что-то выкрикивает. Все – разумеется, в поддержку Эда. Только Маргарет один раз крикнула: «Два дурака!» – не выделяя никого из нас.

С меня градом катится пот, майка мокрая насквозь – давно я так не выкладывался. Но нельзя же было упустить возможность попробовать свои силы в спарринге с кем-то, кто не знает, чей я племянник, и не боится получить нагоняй от моего дяди или потерять работу?

Мой учитель, сержант Ригз, не особо боится Рикардо, но он знает меня с самого детства и любит, поэтому все равно сдерживается. Ни разу не получил от него ничего страшнее синяков, хотя он мог бы согнуть меня в бараний рог, если бы захотел.

Эд меня не знает и точно не любит, потому что не жалеет. Я все еще на ногах только потому, что легче и все же быстрее. Мне удается уворачиваться, чувствую себя дурацким акробатом. Один раз только не успел, пришлось отводить его руку, летящую мне прямо в челюсть. Ну, как отводить? Вышло не очень, губу он мне все-таки разбил, но челюсть не сломал – уже хорошо.

Не знаю, сколько длится бой, субъективно – часа два, на самом деле, наверное, минут десять, но двигаться на такой скорости я устал. Радует, что и Эд тоже. Он замедляется еще больше меня, тоже весь потный, тяжело дышит, а еще рычит, как дикий зверь, злясь, что я так долго не поддаюсь.

– Эд, давай! – кричит Дилайла, и я отвлекаюсь. Фатально.

Эд подсекает меня, а потом валит лицом в пол, заламывает руку и наваливается сверху. Плечо с противным хрустом выходит из сустава. Руку простреливает болью до кончиков пальцев.