– Иди-иди, – провожает медик, – пока ходится.

Шутливо салютую ей как старшей по званию и покидаю медблок.

Поспарринговаться с Эдом становится все интереснее. Ни за что не упущу такую возможность.

***

Норман находится в кают-компании. На самом деле, там расположилась большая часть экипажа, в том числе Ди и Дилан, которые сидят на разных концах дивана и копаются каждый в своем планшете.

Норман и Томас играют в шахматы за небольшим столиком в углу, выглядят увлеченными.

Эд, развалившийся в одном из огромных глубоких кресел, единственный поднимает глаза, когда я вхожу. При этом взгляд у него такой, будто он чего-то ждет. Надеюсь, не того, что отменю вечернюю встречу в спортзале?

Подмигиваю Эду, получаю в ответ скупую улыбку и двигаюсь к шахматному столику в углу.

– Взрослые дяди заняты, – получаю вместо приветствия, стоит мне замереть за плечом Томаса. Надо же, даже не повернулся, а точно знает, кого принесло. – Иди, малыш, погуляй.

Игнорирую снисходительный тон, беру свободный стул и приставляю к столику третьим, тем самым вынуждая обоих мужчин потесниться, а Томаса даже сдвинуть колени.

– Угу, спасибо, – благодарю блондина, замечаю, как его бледные брови взлетают вверх, но уже не смотрю на него – я пришел не по его душу.

– Норман, Мэг сказала, ты знаешь, где лежат инструменты, – выдаю без предисловий.

Мужчина одаривает меня безразличным взглядом.

– Знаю. И что?

– Они мне нужны.

Норман хмурится.

– Зачем?

Ногти подпилить или в зубах поковыряться – зачем еще могут понадобиться инструменты?

Не вижу смысла врать.

– Хочу починить климат-контроль, – отвечаю честно.

– Да ты хоть отвертку в руках держать умеешь? – бормочет Томас, явно обиженный тем, что его потеснили.

Оборачиваюсь к нему с улыбкой.

– Я еще ими жонглировать могу. – И пока тот думает, чем еще попытаться меня задеть, опять обращаюсь к Норману: – Дашь? Я так понимаю, вам всем надоело мерзнуть по утрам.

К Томасу возвращается дар речи. Возле него нет привычной кружки, а вокруг не витает запах алкоголя – значит, это трезвость влияет на его настроение не лучшим образом.

– А дышать нам не надоело, – произносит язвительно. – Напортачишь, нанюхаемся вакуума.

Хочется закатить глаза. Сколько можно-то? Он правда думает оскорбить меня своим недоверием?

– Ладно, – решаю, – нет так нет. Пойду к капитану.

От чего бы там Мэг ни предостерегала, в конце концов, пойти к Роу и задать ему прямой вопрос будет куда информативнее, чем пререкания с этими шахматистами.

– Погоди, – останавливает меня Норман, когда я уже отодвигаю стул, чтобы встать.

Замираю. Я никуда не спешу, у меня в запасе еще целых шесть дней пребывания на борту «Старой ласточки».

– А ты правда сумеешь наладить систему? – в голосе Нормана звучит неприкрытая надежда.

Уверенно киваю. Я знаю о клиркийской технике все, у меня были хорошие учителя.

– Тебе лет-то сколько? – А Томас упорный, все еще не оставляет попытки меня уязвить.

– Восемнадцать.

В ответ лысеющий блондин разряжается громким хохотом. В нашу сторону начинают поглядывать остальные.

– Слыхал? – отсмеявшись, спрашивает своего партнера по игре. – Он даже не совершеннолетний.

– По законам Лондора – совершеннолетний, – возражаю.

– Но мы не на Лондоре, – с садистским наслаждением напоминает Томас. – На том же Альфа Крите совершеннолетие наступает в двадцать два.

Это я знаю и без него. В ближайшие четыре года больше не буду пытаться купить алкоголь на Альфа Крите. Ночевать в камере мне не понравилось, моей охране – еще больше, а им еще и влетело от Рикардо. Пришлось целую неделю уговаривать дядю не лишать людей работы из-за моей оплошности. Даже сходил с ним на один из светских приемов в качестве платы. Дядюшка – тот еще шантажист и редко что-то делает без ответной услуги.