Время сдавать рукопись было на исходе. Четвёртого тома «Проклятий», судя по всему, «Гиппокрена» не дождётся.
Телефон ёрзал по столу, и Влад принял вызов. Кивая, выслушал дежурные пожелания упрочить в Новом году творческие успехи. Чувствовалось, что Нуриева тоже не верит в чудеса.
Неприятный разговор всегда заставлял Влада вертеть карандаши, раскладывать монетки по ранжиру, равнять бумагу для записей или бездумно кочевать по интернету.
Разбудив ноутбук, он щёлкнул мышкой… и на миг зажмурился.
Наверное, так, исподволь, подкрадывается белая горячка.
Перед ним возник текст. Текст, которого ещё вчера не было.
Позабыв о «Гиппокрене», Влад листал страницы. Определённо, писал он, и никто другой. Он знал свой стиль. Знал словечки-паразиты, которые обильно всходили, а потом нещадно выпалывались. Знал привычку растекаться мыслью там, где с разгону не находил слов. Знал обратную напасть, когда, увлёкшись, забывал, что читатель не всеведущ, и выдавал шедевры лаконичности…
– …наше совместное будущее видится мне далеко не в радужном свете… – донеслось из телефона.
Ещё вчера Влад, презирая себя и ненавидя мир, промямлил бы нечто невразумительное.
Сейчас он вспомнил, как, подхваченный пузырьками шампанского, нырнул в пленительную белую бесконечность. Вспомнил – или примерещилось? – как тень-мышь на стене тёрла мордочку.
Кошки умываются – к гостям. А что намывают мыши?
Ну конечно, вдохновение!
– Вы совершенно правы, Хатира Керимовна! – с готовностью признал Влад.
– В чём именно? – уточнила она.
Холод её тона мог погрузить Африку в вечную зиму.
– Былой успех уже не упрочить. Роман я вам, пожалуй, не пришлю…
– В самом деле?
Вслед за Африкой новый ледниковый период навис над южным полушарием.
– Один роман – как-то несолидно, – Влад поборол смешинку. – Два – звучит лучше, правда?
Ракурс третий
Муза – не всегда женщина, и не всегда человек…
Брюн
– Владя!
Влад не слышал крика. Второй день после разговора с Нуриевой он творил – легко, словно дышал. Белизну текстового редактора заполняло чудо. Буква за буквой, слово за словом, абзац за абзацем, страница за страницей…
– Вла-а-а-дя! – Крик перешёл в ультразвук. – Убей её, убей!!!
Едва не опрокинув кресло, Влад выскочил из кабинета. Что там ещё не слава музе?
На кухне он узрел прекрасное.
Разбитая тарелка и несостоявшийся завтрак украсили пол занятной абстракцией. На табурете посреди абстракции стояла Лялька, подтянув платье до середины бедёр. Картина маслом, сыром и колбасой.
«Сыр вашему дому!» – подумал про себя Влад и хохотнул. К несчастью, вслух.
– Ты ещё и смеёшься? Ты же знаешь, я крыс боюсь!
– Знаю, – согласился он, радуясь, что нашлась управа и на Ляльку. – Но я думал, ты настоящих крыс боишься.
Девушка разжала пальцы, и подол вспенился вокруг точёных ног.
– А какие ещё крысы бывают, котечка? Просветишь?
– Воображаемые? – брякнул Влад. И, встретив убийственный взгляд, развёл руками. – Ляль, ну откуда крысы на девятом этаже? Просочились через канализацию? Влезли в форточку? От соседей? Да у тех тараканов нет! Сама подумай!
Распалившись, он саданул кулаком по холодильнику.
– По лбу себе постучи! – обиделась Лялька. – А вот это что? Там, в углу, а?
Влад нагнулся. Присмотрелся. Хмыкнул.
Из-за осколка тарелки выглядывал клок пепельного меха с верёвочкой хвоста. Не мышь – мышка. Точь-в-точь, какая на Новый год примерещилась.
То, что серохвостая не оказалась плодом воображения, позабавило. Может, даже…
Влад прикусил губу, чтобы не расхохотаться и окончательно не вывести любимую из себя. Но может, благодаря серой проказнице он и начал пятую книгу?
Ошалевшая проказница походила на солдата, залёгшего за углом дома в разгар уличного боя. Сейчас перезарядит автомат, выглянет, даст знак своим – прикройте! – и бросится к новому убежищу.