Наконец Сергей отставил пустую кружку и, сметя со стола крошки, отправил их в рот. Вот теперь его можно было употреблять по прямому профессиональному назначению.

– Слушай, Маша, – начал он. – Я тут немножко в нашем потерпевшем покопался. Квартиру они снимают. Соседи про них ничего сказать не могут, ведут себя тихо, незаметно.

– А почему снимают?

– Он прописан в комнате в коммуналке, я туда зашел – не приведи Господь! Коридор – метров сорок, на кухне соседей больше, чем тараканов, последний этаж без лифта. В общем, «Воронья слободка».

– А она?

– А она вообще в Питере не прописана. Но квартиру снимала она, я с хозяйкой поговорил. Мужа этого, Коростелева, хозяйка вообще не видела, с ней девица договаривалась. Но предупредила, что будет с мужем жить. У хозяйки претензий никаких.

Я поразилась – когда только Фужер все это успел выяснить? Но он продолжал доставать из шляпы кроликов.

– Сходил я на завод, где Виктор этот работал. Там его хорошо характеризуют, говорят, парень был старательный и непьющий. Про жену его ничего не знают. Друзей на работе не было, ни с кем особых отношений не поддерживал.

– Сережка, когда ты успел?!

– Да брось, – отмахнулся он, – долго ли умеючи? Я тут накопал одну интересную штучку. Коростелев вроде был судим.

– Вроде?

– Понимаешь, пробил я его по ИЦ – сведений нет. Может, не у нас сидел? Но я в отделе кадров на заводе спросил адрес мастера из цеха, где Коростелев работал. Слетал я к нему, благо недалеко. Мастер мне много не рассказал, но упомянул, что к Коростелеву на работу как-то зашел мужик, смурного вида, и Виктор будто бы ляпнул, что это его старый кореш, вместе дневали-ночевали, так он выразился. Мастер клянется, что вид у мужика был стопроцентно зоновский. Может, кто-то «от хозяина» его по башке стукнул?

Конец ознакомительного фрагмента.