Не ответив, я встала и ушла в ванную.

Умываясь и причесываясь, я анализировала свои ощущения и не могла сосредоточиться. Когда мы сели за стол, я спросила Сашку, знает ли он про моего итальянского жениха? Он кивнул с серьезным видом. Закипел электрический чайник. Сашка вскочил и стал наливать мне чай. Я с упорством маньяка продолжала начатую тему. Стоя сзади меня и наливая чай, Сашка тихонько поцеловал меня в затылок.

– Ничего, что ты целуешь чужую невесту? – спросила я, замерев под его губами.

– Давненько я не целовал чужих невест, – прошептал он мне на ухо, поскольку именно в этот момент на кухню прибрел заспанный Хрюндик в смешных трусах с расцветкой британского флага. Мы с Сашкой сделали вид, что ничего более интимного, чем совместное кипячение чайника, между нами не происходит, но Хрюндика на кривой козе не объедешь.

– Целуетесь? – спросил он, зевая во весь рот.– Саша, можешь не отскакивать от мамы, я все равно сейчас в туалет пойду...

Но поскольку ребенок проснулся, обсуждать своих женихов и чужих невест было уже неприлично. Получился вполне семейный завтрак, как в старые добрые времена. Только я знала по опыту, что выйдя со мной вместе на улицу, Стеценко исчезнет на неделю, не будет ни звонить, ни приезжать, и все нежные чувства, которые я к нему сейчас испытываю, без подогрева превратятся в пыль и досаду, под знаком «не больно-то и хотелось».

Удивительно, как он умудряется делать все с точностью до наоборот. Может, ему кто-то недалекий насоветовал именно такую линию поведения: мол, не появляйся несколько дней, уйди в подполье, она сначала будет просто скучать, а потом вообще сгорит от желания... Перебесится и сама упадет в твои объятия, как зрелый финик. Но сам-то он прожил со мной несколько лет, уж должен немножко разбираться в том, как и на что я буду реагировать. Удивляюсь, как он находит момент скрыться в подполье именно тогда, когда я и в самом деле готова упасть ему на грудь и признаться, что не могу без него. А появляется он аккурат в ту секунду, когда я весьма убедительно себе доказала, что я без него могу и так даже лучше.

Придя в прокуратуру ни свет ни заря, я чуть не споткнулась о мирно спящего возле моего кабинета Кужерова. Но проснулся он ровно за мгновение до того, как я решила потрясти его за плечо. И поднял на меня совершенно осмысленные глаза.

– Ты где был, чудовище? – гаркнула я ему в ухо.

– Пиво пил, – искренне ответил он, совершенно не ассоциируя свой ответ с рекламой пива.

– А отпечатки взял?

– Обижаешь, начальник. – Сергей полез за пазуху и долго там шарил, пока не вытащил какой-то смятый листочек. Он расправил его, поднес к лицу, зачем-то понюхал, после чего протянул мне: – На.

– Что это?!

– Это дактилокарта, – Кужеров с трудом выговорил трудное слово, – потерпевшего твоего, Коростелева.

– А где постановление о получении образцов и протокол?

– Слушай, я тебя умоляю!..

– Ты их потерял, что ли?

– Ну вот, сразу и потерял! А как вы с Сашкой, помирились?

– Не твое дело! Ты мне зубы не заговаривай, гони протокол.

Кужеров для виду еще пошарил по карманам, после чего честно признался:

– Я забыл его написать. Ну не смотри на меня так, я щас схожу в больницу, сделаю.

– Фужер, ты меня без ножа режешь, – простонала я. – Пошли в кабинет, при мне напишешь протокол, а я кого-нибудь пошлю его подписать.

Я за шкирку подняла его и потащила в кабинет. Когда он встал, я поняла, что он намного пьянее, чем мне показалось сначала. Похоже, что он пил всю ночь.

– Фужер, миленький, ты что, развязал?! – ужаснулась я, сбросив его на стул у двери.

– Да я в порядке, – лепетал он, отворачиваясь, чтобы не дышать на меня.