– Но я действительно был на пределе… – невозмутимо заметил Марано.

– Но мы-то с тобой знаем, что у тебя нет предела. По крайней мере, того предела, после которого твоя магия уже не восстановится, – ехидно посмеиваясь, напомнила толстуха.

– Но она об этом не знала и потребовала плату… – сухо напомнил Марано.

– Но ты мог гордо отказаться. В конце концов, ты ничем кроме месяца опустошенного магического резерва не рисковал, ну возможно ещё провалялся бы с неделю в постели. Неприятно, конечно, но не смертельно. И, кто знает, вполне вероятно, что Элизабет удивила бы тебя! Но ты не мог так рисковать, возможно, не сознательно, но подсознательно тебе нужен был повод, чтобы продолжать ей не доверять…

– Не мели чепухи! – отмахнулся Марано и вдруг нахмурился, окинув мрачным взглядом ресторанный зал. – Не нравятся мне эти горящие свечи! В зале ведь и так светло… Почему никто их не потушит?

– Ладно, хочешь сменить тему, давай сменим тему! – саркастически заметил префект, и, пользуясь тем, что он брюнетка, обиженно надул губки, закатил глазки и причмокнул. – Так и быть объясняю, свечи никто не тушит, потому что они создают романтическую обстановку! – ещё раз чмокнув, язвительно прокомментировал он. – И потому что, кроме тебя, романтика в этом зале, больше никого не напрягает!

– Меня не романтика напрягает, меня жар напрягает, ты что не чувствуешь как здесь душно? – Марано расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук.

– Еще бы тебя не кинуло в жар! – понимающе усмехнулась брюнетка, которая обернувшись, увидела, как Кристиан в танце нежно прижимает к себе Элизабет, а она ему в ответ улыбается.

– Галлезе воздействует на неё своими эмоциями! Он сильный эмпат и пользуются этим по полной программе! – недовольно буркнул Марано. – Я предупреждал насчёт этого Элизабет! Поэтому, вероятней всего, она просто делает вид, что поддаётся его чарам! В любом случае, это сейчас не главное! Лёд, сосредоточься, напряги свое паучье чутье, что-то не так! Я говорю тебе! Что-то очень не так!

«Хороший план – это универсальный план, а универсальный план – это надежный план, несмотря на многовариантность непредвиденных случайностей…» – любила поучать его бабушка. И в этом, как, впрочем, и во многом другом, как показала ему жизнь, она оказалась абсолютно права.

Он был в высшей степени раздосадован и удручен первой неудачей. Ещё бы! Ведь им всё было рассчитано по секундам и миллиметрам. Он предусмотрел всё: от привычек своей шефини и её ежедневной рутины до расписания дня её лучшей подруги Лесли Монтгомери.

Он не торопился, так как, чем больше времени проходило с момента окончания судебного процесса, тем меньше общественность интересовалась Элизабет Норфлок. Таким образом, чтобы тщательно разработать и подготовить операцию устранения, у него было более чем достаточно времени.

Хотя, возможно, что не торопился он также ещё и по причине того, что Элизабет всегда ему очень нравилась.

И все же ей предстояло умереть.

Нет, ей предстояло умереть не потому, что она никогда не отвечала ему взаимностью. Не настолько он был рабом своих эмоций и чувств. Наоборот, он был человеком разума и логики.

Ей предстояло умереть потому, что в данный момент она была единственным препятствием, стоящим на пути реализации его мечты о его собственной компании.

Он не только обладал фотографической памятью, но и всегда любил цифры и расчеты. Его мозг мог решить любую, самую сложную задачу, но только если ему была понятна идея, лежащая в её основе. В то же время мозг Элизабет мог не увидеть очевидного, лежащего под носом, но зато был способен уловить нечто эфемерное и совершенно нежизнеспособное на первый взгляд.