С этими словами она ушла. Подол ее зеленой юбки оставлял в пыли след, подобно хвосту павлина. Фрейлины поспешили за королевой, а Конор откинулся на спинку стула, глядя прямо перед собой.

– Заседание в Палате Солнечных Часов – это ничего страшного, – заговорил Кел. – Ты уже сотню раз их видел. Ты справишься.

Конор рассеянно кивнул. Келу пришло в голову, что завтра днем у него может появиться время для себя, возможно, даже освободится целый вечер. Это зависело от того, как долго будет продолжаться совещание. Ему нужно было лишь найти Меррена Аспера, пригрозить ему, вытрясти из него правду и вернуться. Меррен был не солдатом, а ученым; Кел знал, что он расколется быстро.

– Ты пойдешь со мной, – сказал Конор.

Это была не просьба, и Кел подумал: а замечает ли Конор вообще разницу между просьбой и приказом? С другой стороны, какая разница? Кел в любом случае не мог отказаться. А возмущаться было бессмысленно. И не просто бессмысленно. Опасно.

– Разумеется, – ответил Кел, вздохнув про себя.

Значит, придется выбраться из дворца в другой раз. Может быть, сегодня вечером. Ведь, насколько он знал, у Конора не было никаких планов.

Конор не слышал его. Он невидящим взглядом смотрел вдаль, положив ладони на стол перед собой. Только в этот момент Кел понял: Лилибет наверняка заметила незажившие раны на правой руке сына, но не сказала о них ни слова.

– Зофия, дорогая, – произнесла Лин, – а сейчас нам нужно будет выпить вот эти пилюли. Вот так, хорошая девочка.

«Хорошая девочка» – дама в возрасте девяносто одного года с белыми волосами, хрупкими костями и упрямым характером – сердито уставилась на Лин единственным глазом. Второй был закрыт повязкой; женщина утверждала, что потеряла его во время морского сражения неподалеку от малгасийского побережья. Сражалась она там с королевским флотом. Зофия Ковати в молодости была пираткой, и ее боялись не меньше, чем мужчину. Она до сих пор выглядела довольно свирепо: белые волосы, торчащие во все стороны, полный рот искусственных зубов. И еще у нее была целая коллекция военных кителей с медными пуговицами, которые она носила поверх пышных юбок, вышедших из моды десятки лет назад.

Лин решила изменить тактику.

– Вы же знаете, что случится, если вы их не примете. Поскольку вы мне не доверяете, мне придется прислать к вам доктора из Кастеллана.

Зофия помрачнела.

– Он заставит меня запихивать эти пилюли в задницу.

Лин постаралась скрыть улыбку. Пациентка была права; доктора мальбушим были одержимы суппозиториями по причинам, о которых ей оставалось только догадываться. Она предполагала, что происходит это частично из-за неумения делать инъекции, но все равно объяснить эту манию Лин было нелегко, ведь проглатывание пилюли являлось превосходным способом введения лекарства в организм.

– О да, – сказала Лин, – заставит.

Она усмехнулась, глядя на то, как Зофия выхватывает у нее пилюли и глотает их одним махом, лишь слегка морщась. Экстракт наперстянки должен был улучшить самочувствие Зофии, хотя и не мог излечить ее слабое сердце и избавить от отеков в ногах. Лин оставила ей флакон с лекарством и повторила строгие инструкции относительно времени приема и количества пилюль; она уже не раз все это повторяла, но Зофии нравился сам ритуал, и Лин не возражала. Она осталась бы на чай сегодня, как это часто бывало, но опаздывала к следующему пациенту.

День был теплый и солнечный; в такую погоду приятно прогуляться по городу. Когда Лин начала посещать пациентов в Кастеллане, она боялась бандитов, карманников и «пауков». Ашкары считали город за стенами Солта опасным лабиринтом, где царит беззаконие. Она была уверена в том, что ее подстерегут за углом и ограбят, но на самом деле передвигалась по городу без проблем, если не считать редких любопытных взглядов.