Г.: Не ругайся, пожалуйста!

К.: Да их не назовёшь другими словами, этих узколобых снобов. Посмотрим, как они заговорят, когда я добьюсь успеха. Как у них вытянутся рожи, когда они вспомнят, что когда-то, когда я ещё был начинающим актёром и никому не известным, они отказали мне, а вот теперь, когда я уже знаменит, я никогда не приму их предложение, каким бы щедрым оно ни было.

Г.: Успокойся, брат. В тебе слишком много гнева, но он не поможет. Расскажи мне всё по порядку. Ты сходил в эти три театра, в которых тебе обещали роли? Почему они отказали? Ожидали тебя, или были удивлены, когда ты вошёл?

К.: Меня все уже, должно быть, знают в Лондоне, поэтому никто не был удивлён. Они смеются за моей спиной, потому что я не первый раз обиваю их пороги, но только я один всегда получаю отказы. И все непременно спрашивают, в каких ролях я уже пробовался, хотя прекрасно понимают, что я не мог нигде играть по причине повсеместного отказа.

Г.(медленно, с расстановкой): По порядку, Крис.

К.: Я пришёл в первое место, театр современной комедии нравов и положений, и на меня сразу посыпались вопросы. (Имитирует женский голос.) Где вы уже работали? Кто вас обучал сценическому мастерству? Какой-нибудь режиссёр или актёр может поручиться за вас? (Снова своим голосом.) А я и говорю, откуда у меня всё это, если я начинающий актёр. Только кончил курсы такого-то, но нигде пока не играл. Я стал упрашивать (что ради профессии не приходится делать!), возьмите меня хотя бы на самую маленькую роль, дайте самое незначительное место в труппе, только пусть это будет на постоянной основе, а не ради одного единственного спектакля, в котором заболевшего актёра некому заменить. Ты же помнишь, что так уже получалось несколько раз, и я с тщетной надеждой работал за гроши, после чего снова оказывался не у дел. Я ведь могу и дублёром быть. Я знаю многие пьесы на память. А мне говорят, нет, такой им не нужен. У них полно и своих начинающих актёров с незначительными ролями. Тогда я пошёл в другой театр, классической драмы, но там меня даже слушать не стали. (Снова имитирует женский голос.) Кто вы? Ах, никто, простой любитель, но для такого у нас места нет. У нас серьёзный театр. Мы показываем постановки в лучшем классическом духе и не можем выпускать новичка на сцену. Вам бы заниматься самодеятельностью, а вы собираетесь начать с нашей сцены.

Г.: Так ты бы им сказал, что знаешь любые роли не хуже всякого другого актёра с образованием и мастерски перевоплощаешься.

К.: Да они даже слушать меня не стали. Отмахнулись, как от назойливой мухи. Можно подумать, что Мольер был профессиональным актёром, или образование помогло Шекспиру написать хотя бы одну пьесу. Не перестаю удивляться людскому скудоумию. Твердят, что нужен актёр с образованием. Но настоящему таланту никакая корочка не нужна. Гениями становятся не в университетах. А неореализм? Какие таланты он открыл среди обычных людей…!

Г.(отбрасывает журнал и садится): Но диплом об образовании подтверждает уровень твоего мастерства. И не я ли говорил, что, сколько бы ты не занимался в театральных студиях, тебя всё равно никуда не примут, кроме любительских постановок, где ты будешь трудиться задаром, что никак не назовёшь настоящей работой. Ты всегда тратил ползарплаты на все эти актёрские курсы, которые сам же и называл никому не нужными, и я и слова не говорил, хотя знал, что это ни к чему не приведёт. Прости мне мои слова, брат, но я считаю, что ты занимаешься дурью. И пора это прекратить. А скажи, ходил ли ты в тот театр, где, как ты меня заверял, тебе обещали серьёзную роль через три месяца? Ведь срок уже истёк.