Вова, шелест мыслей прикрутив, улыбчиво-удивлённо посмотрел на Алёну.

– Херасе, как ты разложила, я на лопатках, – белофлагово он поднял руки вверх. – Да нет. Меня дата заинтересовала.

– Почему?

– Из-за года. Это было третьего августа?

– Ну да…

Вова нахмурился. Лицо его, огрубев и затвердев губами, застыло в гранитных очертаниях. Карие глаза его, краплёные янтарём, спрятались за окаменевшими веками. Неподвижно замерли черты. Дыхание плавно замедлилось. Для Алёны это был очевидный знак – Вова погрузился в какие-то крайне серьёзные и тяжёлые раздумья.

– Ну и? Что у тебя связано с этой датой? Вов?

Она чуть погодя аккуратно тормошила его за плечо, бегло похлопав непонятливыми ресницами.

– Подожди…

Лицо его разгладилось и посветлело, тело распрямилось и расслабилось, точно на секунду став прямым продолжением сознания, его физически идеальным выражением. Вова открыл глаза.

– Нужно было заглянуть в чертоги разума. Точнее в те новые ящики. Не появилось ли чего-нибудь в том, что открылся первым?

– Появилось?

– Да. Ключик. Небольшой. Причудливый.

– Что он может отпирать?

– Пока не знаю. Ключ не простой, напыщенный, винтажный. Явно не имеет отношения к дверям, которые я открывал в жизни.

Вова перевёл укоризненный взгляд на Алёну, где каждый хрусталик по отдельности кричал: «Понимаешь, на кого мы намекаем?!»

– То есть ключ из твоего сознания должен открыть дверь для меня?

– Может быть. Ты не хотела куда-то попасть, куда попасть не могла, с моей помощью?

– Надо подумать…

Алёна молчала некоторое время, в раздумьях пройдясь взглядом по фиолетовым облакам и закатным лучам-ручьям, их пронзающим, поверхностно скользнув бездонной зеленью глаз по красоте заката, перетекающему из окна в окно. Из зрительных образов должны были восстать недавние мысли, относящиеся к Вове и каким-то странным образом отождествляемые с крышей и заходом любимой звезды. Но не восстали – думалось плохо оттого, что было хорошо на душе, точно хмель переспелого лета ещё играл в жилах. Было как-то светло, уютно, как будто был достигнут баланс внутреннего и внешнего. Душевное сальдо.

– Вспомнила кое-что, что хотела у тебя спросить. Ты должен разбираться в таких вещах.

– Почему нефть дешевеет, а бензин дорожает? Ну, бензин – это как полупроводник в электричестве, только в данном случае это «полупроводник» в смесях лёгких углеводородов. Короче, дорожать может, а дешеветь нет. Система «ниппель» – туда дуй, обратно – ху…

– Я начала ходить во сне, – прервала скабрезную юмореску Алёна. – Может, это имеет какое-то отношение к этому ключику?

– Может. Детали?

– Я просыпаюсь ночью, стоя в сорочке, касаясь головой стены.

– Что за стена? Где? Из чего?

– Из газобетонных блоков вроде бы она. Или гипсокартон… Я мало в этом разбираюсь. Она в подвале моего дома. Это началось недавно, как раз, когда моя проекция вернулась ко мне.

– Интересно. Эта стена всегда была в доме?

– Нет.

– Попробуй лечь спать в этой комнате, в той, что за этой стеной.

– Зачем?

– Затем, что обычно люди, ходящие во сне, ходят не по своей воле, а из-за того, что в голову пробрался некий дух и ведёт твоё тело туда, куда ему нужно. Хотя странно. Бабуля моя должна была сделать тебе защиту для сна. Она не дала тебе ловца снов, чтобы повесить над кроватью?

– Нет… То есть это какой-то дух по ночам лезет мне в голову и что-то хочет показать? – насторожилась Алёна.

– Ага, – привычно спокойно объяснял Вова. – Но духи ходят по старым планировкам, по тем, что были при их жизни. Эта стена была возведена при жизни твоих родителей или после?

– После… Это могут быть родители? – с какой-то необъяснимой теплотой в голосе произнесла Алёна.