8. Что касается объективной значимости суждений, высказывающих свойства и деятельности, то благодаря выполняемому здесь двоякому синтезу для них, с одной стороны, имеет значение все то, что было сказано относительно наименования, – представляемое в субъекте свойство или деятельность должны быть сходными с общим представлением предиката. С другой стороны, их объективная значимость утверждается лишь при том предположении, что единство вещи и свойства, вещи и деятельности есть вообще реальное отношение; что мы, следовательно, можем познавать вещь через ее свойства, а смену в нашем представлении можем наглядно представлять как ее изменение. Это отношение вещи к ее свойствам и деятельностям точно так же было уже подведено под понятие тождества. Но и в этом случае термину была придана не свойственная ему эластичность. Тождественной вещь является лишь самой себе как постоянный носитель своих свойств, как субъект, остающийся в деятельности тождественным себе самому. Но вещь не тождественна своим свойствам, ни своим деятельностям, она не есть самые эти свойства и деятельности. Киноварь не тождественна своему красному цвету, и солнце не тождественно своему свету. И принципом, долженствующим придать законную силу суждениям «киноварь красная», «солнце светит», не может быть принцип тождества. В качестве общего закона мышления, который вместе с тем выражает основной факт, можно установить лишь то, что все сущее мы в состоянии различать, удерживать и познавать лишь при помощи этих категорий принадлежности и деятельности и что бытие всякой вещи есть вместе с тем бытие ее свойств и ее деятельностей.

Но раз это предположено, раз наш акт суждения утверждает, что он схватывает сущее, то это в конце концов может означать здесь лишь следующее: то сущее, о котором мы совершаем акт суждения, делает необходимым это определенное движение нашего мышления, выражающееся в том, что мы отличаем от него это свойство и снова объединяем последнее с ним в одно.

9. При всяком дальнейшем развитии мышления вместе с нашими общими представлениями о вещах, которые мы употребляем в качестве предикатов в суждениях наименовании, могут воспроизводиться также и выражающие свойства и деятельности суждения, субъектами которых они раньше были. Так, «снег», например, может обозначать не неразложенный образ, а белую, рыхлую, холодную, падающую с неба и т. д. вещь, и общее название, следовательно, становится уже совокупностью свойств. Поскольку все это имеет место, постольку отношение принадлежности и деятельности implicite проникает уже в суждения наименования, поскольку оно присуще имеющемуся в сознании значению слова. Если сюда присоединяется реальное тождество вещей, которые подпадают под различные представления («вода, лед, пар» – «мальчик, муж, старик»), то имя существительное может служить также лишь для обозначения комплекса свойств, выражающих определенного вида временное состояние субъекта.

Все отдельно сущее дано нам во времени, оно занимает во времени определенное место, продолжаясь в нем в течение известного промежутка; оно развивает в этом времени сменяющиеся деятельности, оно изменяет, возможно, свои свойства – и мы наглядно представляем его в состоянии этой смены и изменения. Поэтому всем нашим суждениям о существовании, свойствах, деятельностях и отношениях отдельных вещей необходимо присуще отношение ко времени и всякое подобное суждение может желать иметь значение лишь для определенного времени.

1. В то время как суждение о деятельностях