– Я не буду его будить. – глядя на котелок, отрешенно сказал Тик.

Дин наклонился в сторону, чтобы не вставать от костра, протянул руку, и, дотянувшись до головы Германа, потряс его за лысую голову.

– Что?! – Белый вскочил так резко, что Дин с Тиком даже вздрогнули.

– Нормально все. – нахмурившись ответил Дин.

– Черт. Напугали меня. Снилось, что к нам врываются эти… Как их… Выпало слово из головы… – Герман Сергеевич потер глаза. – В черных одеждах, странные которые.

– Религи.

– Да. Религи эти, хрелиги.

Герман бодро скинул ноги с дивана и вскочил.

– И так, дорогие мои помощники, – Тик, посмотрев на Белого, закатил глаза под лоб и перевел взгляд на Дина, встретившись с ним усмехающимся взглядом. – Сегодня у нас длинный день и мы должны пройти, как можно дальше, а значит ближе к цели. – продолжил воодушевляющим тоном Герман Сергеевич, надевая свитер. – Мы одна небольшая, но сплоченная команда! А я ваш самый важный в вашей жизни человек и билет в прекрасное беззаботное будущее! И чем быстрее и безопаснее для меня мы доберемся до места назначения, тем быстрее это будущее настанет. А это главное! Для меня – добраться живым и невредимым, а для вас – побыстрее! Согласны? – он окинул взглядом Дина и Тика, которые смотрели на него, ухмыляясь, и, не найдя какого-либо отклика, поджал нижнюю губу, отведя взгляд в сторону.

– Ну будем считать, что все согласны, раз нет возражений. Что у нас на завтрак? – Герман наклонился над паром от котелка.

– Кипяток. – буркнул Тик.

– В смысле, кипяток? А где еда? Кофе? Или хотя бы чай?– Герман присел на угол дивана.

– В башне. – не меняя тона, отрезал Тик.

– Не криви нос, Герман Сергеевич. Тебе понравится. – Дин решил быть более дружелюбным. Он снял котелок с огня и разлил воду в две кружки, разбавил остатками холодной воды. – Для тебя кружки нет, как-то не позаботились заранее, держи мою. – Дин улыбнулся, глядя прямо в глаза.

Герман принял кружку, поднес к лицу и вдохнул пар.

– Ну не утренний кофе, конечно… – грея руки о металлический цилиндр с кипятком, заметил Белый. – Но так промерз за ночь, что, думаю, сойдет. – он глотнул, сёрбая, кипяток и зажмурился от скрываемого удовольствия. – Не плохо, не плохо.

Тик, протянул свою кружку Дину, поняв, что Белый вряд ли будет столь добр, чтобы поделиться.

Согревшись кипятком, они оделись, собрали снаряжение и, потушив тлеющие угли, вышли под моросящий дождь.

Дин приказал Тику идти на метров тридцать впереди, так как, возможно, было известно о группе из трех человек и появлялась вероятность, что раздвоенная группа привлечет меньше внимания. Конечно, он не был уверен, что их искали и что-либо о них знали, но встреча с квадрокоптером не давала покоя.

Они шли уже час в полной тишине по широкому шоссе, обрамленному с обеих сторон полуразвалившимися серыми, заросшими деревьями и мхом, многоэтажками. На нем было удобнее контролировать Тика, идущего впереди и меньше приходилось плутать.

Дин в который раз посмотрел на Тика и перевел взгляд на Белого, идущего рядом довольно бодрым шагом и пинающего камушек по разбитому, кое-где проросшему пока еще зеленой травой и мхом, асфальту.

– Зачем вы закрылись в Башне? – Дин все еще не удовлетворил свое любопытство и пользовался моментом. – Что произошло? Ведь не Орден вас туда загнал?

– О, нет, конечно! – Герман чертыхнулся, не попав в очередной раз по камню ногой. – Ладно. Вижу, ты достанешь меня, пока не расскажу тебе, что знаю. Там было все глобальнее. Орден-то так, просто мелочь надоедливая. По сути мы всегда были элитой страны, но раньше нам… Ну точнее им, дедам, приходилось играть некую роль, чтобы оставаться такими. Потому что они были на виду и был еще народ, то есть, вы. И нужно было соблюдать баланс, нельзя было делать, что и как хочешь. Точнее можно было, но был риск последствий. Надо было еще и с вами как-то договариваться. А это сложно, что с вас взять? Вы же… – Герман осекся. – Неважно. Если начать сначала, то вообще всегда все люди принадлежали кому-то из правителей в рамках границ каждой страны. Потом появилась сеть, некая свобода передвижения и постепенно все начало выходить из-под контроля. Простые люди узнали, а главное увидели, что за границами есть что-то иное. Может лучше, может хуже, но им было с чем сравнивать. И наше слово, точнее, слово элиты стало весить для людей все меньше и меньше. Сложнее стало удерживать, влиять, управлять. Причем всем правителям, в независимости от той или иной заявляемой свободы в стране, которая везде по сути-то была мнимой. И они стали договариваться, как вернуть все как было, но не вызывая большой негатив, который может принести совсем уж печальные последствия.