Анастасия могла в любой момент без труда воспроизвести перед глазами Поляну, научилась оттуда видеть всё вокруг, находясь в это время в любом месте: дома, в магазине или библиотеке. В такие минуты ей становилось и страшно, – она помнила репутацию Ведьмина холма, – и радостно: у нее, у Анастасии Ляховой, своя тайна, неизвестная другим, своя надежда, своя вера. Этим она и держалась: рано или поздно, но он придёт, тот человек, который ей нужен и которому нужна она.

С прошлого лета она стала замечать в своих видениях, как по краю, по самым границам её Поляны, клубится, клочковатится прозрачно-голубой туман. Иногда Анастасия видела в нем скопления зёрнышек, похожих на стеклянные бусинки. Частички диковинного тумана, наполненные лазоревым сиянием, перемещались в воздухе, не соприкасаясь, и сплетались в разные формы. Наблюдая за ними, Анастасия думала, что они ищут для себя удобное место и расположение. Совсем как люди. Наплывая на желтоватые звёздочки зверобоя и синие пятнышки цикория, голубой туман превращался в рыбацкий невод, передвигался дальше вверх и в голубом кружении обнимал ячеями ствол любимой берёзы. Окутав березу, туман ненадолго замирал в неподвижности. И наступала завораживающая тишина, через которую пробивался вдруг шорох; и вот уже странный шепот, кто-то где-то говорит быстро-быстро, и нечто важное для Анастасии. Может быть, то берёза рассказывает голубой сети об Анастасии, обо всём, что знает о ней и от неё.

Но далеко Поляна, и не может она ни словечка разобрать. Понимает Анастасия, что виноват во всём голубой туман, хочет она коснуться его, покачивает веточкой березы. А потревоженный туман тут же опускается на траву и уплывает куда-то за кусты шиповника, не раскрывая своей тайны.

Губы Анастасии дрожат, пальцы рук белеют от напряжения.

Нечасто видится ей этот странный туман, которого воочию она на Поляне ни разу не замечала. Да после многими ночами снятся незапоминающиеся сны, оставляя чувство невыразимой тоски, а внутренний слух слышит иногда такое, что и на язык человеческий не перевести. Как след самолета в небе: сам самолет пролетел давно, не видно и не слышно его, а след все белеет, указывая куда-то за горизонт, рассыпаясь медленно, неторопливо, сам по себе. Глядя на этот след, никто не скажет, кто и зачем его оставил, какие радости и страхи таили в себе пассажиры самолета.

Не только печаль оставлял после себя загадочный туман, обнимающий берёзу. Ещё он крепил надежду, будил ожидание встречи. И ещё приходил ужас перед чем-то, доводящий до исступления.

В такие тяжкие минуты проклинала себя Анастасия, свою нескладную жизнь, которая могла бы повернуться по-другому. И почему Захар Беркут так не вовремя отправился в школу милиции, и почему он не провалился на экзаменах?

Становилось легче, и Анастасия отгоняла слабость, вспоминала Юрия и свою верность. Верность оставшемуся в невозвращаемой юности. Невозвратимой… Но нет! Нет, нет и нет! Пропавшие без вести возвращаются, это Анастасия помнит твердо.

Ляхов Юрий Герасимович… И почему он так крепко запал ей в душу, почему она вся живёт ожиданием его? Ведь, как оказалось однажды, она его и не помнит почти. Открытие потрясло. Она не выходила из пятистенки, отстроенной ещё до Великой войны, дня три. Всё пыталась вспомнить его лицо, его манеру разговаривать, его любимые блюда, одежду… Ничего в памяти не находилось. Убрать единственную фотографию, – и совсем ничего не останется. Пустота! Анастасия прижимала к груди холодное стекло и шептала что-то нежное и бессловесное. Как признаться себе в любви к пустоте? Ведь только язычник способен любить холодный камень, неживое, и поклоняться ему.