Во мне забыли часы завести.
«Оказаться бы в нужном месте…»
Оказаться бы в нужном месте,
Где чувства завернуты в одеяло
Из теплой верблюжьей шерсти
И можно глаза прикрыть устало.
«Мимоездом к родному дому…»
Мимоездом к родному дому.
«Человек спит на мосту…»
Человек спит на мосту,
А ты – ковыряй в носу?
***
Зрелища нет на земле тяжелей, чем поэт, жалкой подачки просящий под окнами славы.
Борис Олейник
«Да простит меня мудрый читатель…»
Да простит меня мудрый читатель
За причудливость сказанных слов,
Ведь рожден я как вечный мечтатель,
Говорить о любви не готов.
Да и есть ли на свете дороже,
Чем счастливые эти слова?
Становился я старше и строже,
Но кружилась, как встарь, голова
От приятного, нежного взгляда,
От чарующей песни волос.
Для меня это с детства отрада,
Испытать мне любовь довелось.
«Не зря же девица мается…»
Не зря же девица мается,
В руках ее плачет прялица…
***
Прошлое само нас вспоминает и часто напоминает о себе в самых неожиданных местах, вещах и ощущениях. Без него и будущее невозможно, и настоящее кажется серым и неухоженным. А для многих именно прошлое становится эталоном, ориентиром и маяком.
Эпитафия червонцу, потерянному мной
Красней, презренная бумажка,
Я о тебя не замараю рук.
Склонится над тобой преемник тяжко,
Не скроет он ни радость, ни испуг.
«На кладбище сонной долины…»
На кладбище сонной долины
Старуха приходит рыдать.
Слова ее скорбны и длинны,
То ли чья-то жена, то ли мать.
Белая горячка
Стены вымазаны мелом,
Зарешечено окно.
По безвременью в белом
Бродит рыжее пятно.
Гладит волосы рукою,
Липкой, потной и чужой.
Где я? С кем я? Что со мною?
Кто я, собственно, такой?
Лик безвестный без ответа
Сгинул вмиг во тьме ночной.
Крик корежит части света:
«Где я? С кем я? Что же все-таки со мной?»
Декабрь 1985
«Я пишу не затем, что надо…»
Я пишу не затем, что надо.
Я пишу оттого, что есть
Облаков полудиких стадо
И дурная слепая весть.
Стало больно, больней не станет.
Задохнулся огонь в ночи.
Кто-то к двери за полу тянет,
Кто-то в сумку сует харчи.
Я шагнул, за порогом руки
Догорают, как две свечи,
И прощенья, прощанья звуки.
Кто-то шепчет: «Молчи, молчи».
Мимоездом нагрянут гости,
Накрывай-ка, хозяйка, стол.
Заколотят по шляпку гвозди,
Раскачают скрипучий пол.
И пойдет карусель такая,
Сразу вряд ли ее поймешь.
«Пускай поэтом чтишься ты…»
Пускай поэтом чтишься ты…
В пороках кайся и грехах,
Но, заклинаю, о стихах
Не говори ни слова.
Мы все писали понемногу.
Пускай сегодня, завтра, впредь
Тебе над рифмами корпеть,
Но, заклинаю, о стихах
Не говори ни слова.
Не знай покоя. Сна лишись.
Весь до предела испишись.
Но, заклинаю, о стихах
Не говори ни слова.
Пускай напишешь горы книг
И передышка – краткий миг,
Но, заклинаю, о стихах
Не говори ни слова.
Ноябрь 1984
«Смотрю я на тех, кто пляшет…»
Смотрю я на тех, кто пляшет,
На тех, кто рубаху рвет,
На тех, что платками машут,
Им музыка сердце жжет.
Смотрю я поверх смятенья
В неблизкую солнца даль.
Туда, где среди цветенья
Маячит родная шаль.
Она ни на что не похожа
И не будет похожа впредь.
Подернулась дрожью кожа,
А медь продолжает петь.
Плевать ей на тех, кто пляшет,
На тех, кто рубаху рвет.
Она кулаком не машет,
Не плачет она и не ждет.
Уходят дожди, как годы.
Торопятся. Что с них взять,
Но дрогнут от марта своды,
И прощание будет опять.
Ноябрь 1984
«Я взялся нынче за перо…»
Я взялся нынче за перо
Без тайных дум
И помыслов коварных,
Да злой насмешник ум
Все снова спутал карты.
Ноябрь 1984
«Осень, как старая лошадь…»
Осень, как старая лошадь,
Задумчиво листья жует.
«Размечтался как мальчишка…»
Размечтался как мальчишка.
Жизнь – веселая игра.
В переплете толстом книжка
Без картинок – не беда.
Пусть не так и по-другому