– Чёрт тебя возьми, Мэргэн! – воскликнул принц. – По-твоему, я никогда не думал о том, чтобы найти другую женщину? Но я не могу, Кицунэ не отпускает меня. Я люблю её, и она меня любит.

– Ну и любите себе друг друга на здоровье, только вот заковыка, Кицунэ твоя не в этом мире. Я не говорю забыть её, просто начни жить дальше. Смотреть невыносимо на тебя!

– Да не могу я этого сделать! Она здесь! И здесь! – Хару дотронулся до груди и головы. – Она ведь не простая женщина была. С колдовством она пришла в мою жизнь, и не уходит.

– А ты хоть попробуй с другой бабой. Вспомни, как это.

– Не хочу, – вымолвил Хару, – не хочу. Ни вспоминать, ни пробовать.

Мэргэн покачал головой.

– Упёртый ты, хуже осла.

Хару устремил взор куда-то перед собой. Слова сами полились из его уст:

– Знал бы ты, как тяжко мне. Кицунэ не ушла совсем. Всё это проклятое путешествие я затеял из-за неё, а вы из-за меня вляпались в неприятности. Она приходила ко мне ночью, несколько раз. Пришла, когда уже столько лет прошло, а я увидел её – и вновь загорелся. Мне казалось, вот подрастёт Шима, станет юношей, женится, и мы будем спокойно доживать свой век за грядой холмов. Что искать? Зачем? Но Кицунэ вернулась, она касалась меня, я целовал её, обнимал. Всё вернулось. Хочу я этого или нет, всё возвращается, не отпускает.

Хару умолк. Его плечи опустились. Уставший и сникший, он сел прямо на землю. Пара слезинок скатилась по его щекам.

– Мэргэн, я очень устал. Мне кажется, что вся моя жизнь – ошибка. Я принц без престола и страны, муж без жены, изгнанник и беглец. Я смог спасти сына, мне казалось, что смог, но я вижу, как он меняется, вижу, что все годы, что он провёл рядом с Билигмой, теперь всё менее важны для него. Шима стал другим. Он говорит, что мать приходит к нему по ночам и учит его. Иногда она приходит и ко мне. Эти ночи сладостны и тоскливы одновременно. Сладостны от того, что моя любимая вновь рядом, но я понимаю, что она неминуемо покинет меня. Но самое главное: как найти Мунку? Где он? Что с ним? Он пострадал из-за меня. И тут я оказался не на высоте. Эта Лян Се, и с ней я не смог сладить. Мне кажется, Мэргэн, я ничего толком не могу сделать, а то, что могу, не имеет смысла и ценности.

Степняк ничего не отвечал на стенания Хару. Он сел с ним рядом и приобнял его за плечо, промолвив только:

– Эх, всё пройдёт, и хорошее, и всякое дерьмо тоже.

Два друга просидели молча, размышляя каждый о своём, не меньше часа. За это время силуэты на вершине башни исчезли, исчезла и небольшая палатка, а внизу поднялась суматоха. Когда к их холмику приблизился солдат и позвал их, Мэргэн легко вскочил, Хару, тяжко вздохнув, нехотя тоже поднялся.

Они вернулись к башне. Отряд почти закончил сборы и уже строился для дальнейшего похода.

Мэргэн тотчас подошёл к отряду степняков, а Хару отыскал глазами Лян Се. Та сидела на лошади и крутилась из стороны в сторону, отдавая приказы. Увидев его, она тепло улыбнулась, хотя и быстро скрыла улыбку.

Принц приблизился к ней.

– Что вы решили? – бесцветным, уставшим голосом спросил он.

Лян Се подивилась перемене, произошедшей с таинственным пленником. Тот, кто ещё несколько часов назад был бодрым и ловко дрался с ней, сейчас стоял понурый, даже чуть постаревший.

– Ты болен, Хару? – вырвалось у Лян Се.

Тот мотнул головой.

– Я просто утомился. Тяжёлый был день.

– День ещё не кончился. Мы выступаем в поход.

– В крепость Гремящего ущелья?

– Именно. Вы идёте с нами.

Хару кивнул и повернулся, чтобы уйти к остальным. Лян Се окрикнула его:

– И ты не будешь просить, чтобы я отпустила вас?