Кто-то крепко держал Лёшку за плечи и одновременно с силой зажимал ему рот, не давая кричать, не давая выплеснуть боль и беспомощность наружу, не давая дышать. Он, наконец-то, смог открыть глаза и увидел её – Аньку.

Лёша с облегчением выдохнул, чувствуя, как собственное тело безвольно оседает вниз. Но упасть ему не дали. Его настойчиво тянули вверх, его поднимали. Чуть привыкнув к полумраку пустой комнаты и оглядевшись, Лёшка понял, что кроме Аньки здесь ещё двое: парень и девушка в чёрной стильной одежде.

Парень закинул руку Лёшки себе на плечо, а Алексей, вымученно застонав, еле слышно выдохнул:

– Больно же. Можно тиши?

– Тише?! – возмущённо воскликнула незнакомая девушка. – Тише уже поздно. Ты так вопил, что перебудил, наверное, всех Пороков в округе. Или быстро, или никак.

– Почему больно так? – еле выдавил из себя Лёшка, пытаясь сосредоточиться и сориентироваться. Не получалось.

– А никто и не говорил, что падать в Запустенье легко, – усмехнулся парень, помогая Лёшке стоять прямо. – Первый раз всегда так. Дальше легче будет. Или не будет. Тут, как повезёт.

– Привыкай Дефект, падать в Запустенье больно, – хмыкнув, произнесла Аня, и резким движением вдавила свою ладонь в грудь Лёшки.

Поток горячего воздуха насквозь пронзил Алексея, он дёрнулся было назад, но его крепко держал незнакомый парень, а увернуться или отклониться Лёша просто не мог от слабости в каждой мышце, в каждой клеточке. Жгучий поток проник внутрь и превратился в тепло: приятное, успокаивающее, расслабляющее. Мгновенно стало легче дышать, в голове прояснилось. Тепло тянуло его в жизнь, тело возвращало ему его самого.

– Ты сказала, что никто не поможет, – хрипло выдохнул Лёшка, когда Аня, наконец, убрала руку с его груди. – Почему пришла?

– Ну, сказала и сказала, – развела руками Аня, осторожно поправляя ремешки странного теплового устройства на запястье. – Обиделась. Разозлилась. Вспылила. Сейчас отпустило. Немного отпустило.

– Девчонки, они народ противоречивый, – со знанием дела произнёс стоявший рядом парнишка. – Им веры нет. Сказала «нет», а оказалось «да». А когда «да», то это значит…

– Илья, замолчи уже, – недовольно фыркнула девушка в чёрном. – Ты утомил меня, Илья.

– Прости, малыш, покорно умолкаю. Так сказать, закрываю форточку, – улыбаясь, продолжил Илья. Но улыбка его мгновенно померкла, когда тот встретился взглядом с девушкой.

В дальнем углу послышался еле слышный треск, мгновенно перешедший в оглушительный скрежет. Лёшка зажал уши, до боли сжав зубы, и согнулся пополам, но звук всё равно пробирался в голову, разрывая перепонки и выворачивая наизнанку.

– Илья! – закричала девушка. – Ты что сделал?!

– Насть, прости. Я забыл совсем, – растерянно произнёс парень. Он резко выпрямил Лёшку, схватил его за плечи, развернул в темноту и толкнул вперёд. – Уходим! Быстро!

– Нам нужно окно! – выкрикнула Аня. – Ищите окно! Настя, не оборачивайся!

Настя оборачиваться явно была не намерена. Она устремилась вперёд, без промедлений, без раздумий, без колебаний. Она точно знала, что делает и зачем. И Илья знал, и Анька. Только Алексей всё никак не мог понять, что происходит и, главное, где. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и замер на месте, не в силах пошевелиться. Только сейчас он смог осмотреться более или менее осознанно. Хотя осознать само его, Лёшкино, здесь присутствие было сложно, и всё же он был именно здесь и сейчас: просторная полутёмная комната с высокими потолками. Сырой тяжёлый воздух, может, подвал. Позади Лёшки дверной проём, вот только её, двери, почему-то нет. И нет окон, ни одного, только голые стены и потолок, выкрашенные в синий цвет. Освещение отсутствовало полностью. Полумрак комнаты разбавлял лишь тусклый свет из соседнего помещения.