Перед Лёшкой небольшая лестница, ведущая к остановке, ступеньки которой давно раскрошились от времени и ни кем не ремонтировались. Эта лестница не вызывает страх, скорее, жалость. Она не страшная, она печальная: заброшенная, забытая и одинокая. Похожи они чем-то с Лёшкой. Даже глупо как-то, но и вправду похожи. Лёша вот такой же заброшенный и одинокий. Отец ушёл из семьи, когда Алексею было семь. Ушёл и забыл. А Лёшка ждал его, ждал встреч, разговоров, просто звонка. Пока маленький был, ждал. Позже злился и ненавидел. Мечтал встретиться и высказать всё, что накипело. Доводил сам себя до отчаяния. Тогда же начались первые нервные срывы, страхи, мысли о смерти. Сейчас уже нет. Только горечь осталась. Горечь обиды. Горечь одиночества. Горечь ненужности. Мама же вечно занята бала либо работой, либо собой. Вот и сегодня даже в комнату не вошла, хотя слышала ведь, что-то не то с сыном. Может, помощь нужна. Может он вообще умирает. Нет. «Пока», и все дела. Ну и ладно. Ну и не надо. Сам справится. Всегда справлялся и сейчас справится. Нужно лишь успокоиться и сосредоточиться. Нужно всего лишь подняться вверх по старой лестнице и сесть в маршрутку до института. Это всего лишь лестница. Всего лишь очередная лестница в его жизни. Это всего лишь жизнь.

– Алексей, подожди, – раздался за спиной Лёшки незнакомый и знакомый одновременно голос.

Лёша остановился на середине лестницы и обернулся. Дыхание мгновенно перехватило, а тело обдало жаром. У самой нижней ступени стояла девушка из его сегодняшнего кошмарного сна. Один в один. И даже одежда та же: тёмные облегающие джинсы и куртка с капюшоном, и только волосы светлые, их он в агонии сна не разглядел. Или не сна. Или он так и не проснулся. Лёшка неуверенно стал оглядываться по сторонам, пытаясь сообразить, в реальности он сейчас или, возможно, по-прежнему спит. Людей вокруг видно не было, да и кто решится подниматься по полуразрушенным ступеням заброшенной лестницы, где запросто ноги переломаешь, чтобы сократить путь. Никто. Никто, кроме Алексея. Он всегда ходит именно здесь. Всегда один. Один по жизни. Но только не сегодня. Лёшка пошатнулся, и часть выступа когда-то ступеней, шурша, осыпалась вниз, увлекая его за собой. Леша дёрнулся в сторону, взмахнув руками, съехал чуть вниз, но устоял. Крошево ступеней осыпалось под ноги девочки, но та даже с места не сдвинулась. Стояла и смотрела в упор на Лёшку.

– Ты помочь должен, – напористо на одном дыхании выпалила девчонка, не сводя взгляд с Алексея.

– Чего? – негодующе воскликнул он. – Кому?

– Сашке, – отозвалась девушка.

– Я не знаю никакого Сашку…

– Знаешь, – выкрикнула девушка. – Он почти уже месяц помогает тебе из Запустенья выходить.

– Откуда? – медленно спросил Лёша. – Что за…

– Из Запустенья, – перебила незнакомка, разведя руками. Только яснее для Лёшки не стало. – Ты как-то необъяснимо туда попадаешь, возможно, из-за собственных страхов, но выйти сам не можешь. Пока не можешь. Вот Саша тебе и помогал.

– Ты что несёшь?! Ты кто такая?! – возмущённо выпалил Лёшка.

– Я Аня. Это мой брат – Александр, – она вытащила из кармана куртки сотовый и направила светящийся экран к Лёшке – парень из его кошмаров, тот, что с тростью и в стимпанковских очках. Ну, нет. Это уж слишком для одного утра. – Ты должен помочь. Ты, как мы. Ты Дефект.

Алексей закрыл лицо руками, потёр глаза и тихо застонал. Кажется, он действительно сходил с ума. Он видит то, чего быть не может. Вернее, тех, кого в реальности просто не должно существовать. Может, какое-то навязчивое состояние. Может, снова нервный срыв. Такое уже бывало и не раз. Дефект. Что за бред! Нет у него никаких дефектов! Он нормальный!