Мне и моим сверстникам, было интересно, где и как танцует наше старшее поколение. Поэтому мы – человек десять, а то и больше, соседских пацанов – сразу же после завершения огородно-поливочных работ стрелой бежали на танцплощадку. Танцплощадка была деревянная, установленная на высоких сваях, поэтому мы свободно умещались под полом и слушали, как играет духовой оркестр. Нас замечали и разгоняли сами танцующие. Мы разбегались по кустам, ждали, когда наши «разгонщики» возвратятся обратно, и потихоньку опять пробирались под танцплощадку.

Уборкой дома занималась Алла. Три раза в неделю делалась большая уборка с мытьем полов. Мать в основном готовила еду. Когда она куда-нибудь уезжала, всю работу по дому полностью выполняла Алла. Уход за скотиной осуществлял Толя.

В мои обязанности входили прополка и полив грядок. Прополка грядок и первая прополка (до окучивания) картошки в обязательном порядке выполнялась не тяпкой, а «вручную». Необходимо было каждый сорняк вырвать с корешком. Занятие это было не тяжелое, но очень муторное. Если при очистке жердей мне разрешалось спать до десяти-одиннадцати часов, то для выполнения этой работы мать поднимала меня рано, чтобы я работал «по холодку» и днем не «напек» себе на солнце голову. Качество выполненной работы оценивалось через неделю. Если сорняки не появлялись или их было мало, то считалось, что к работе ты отнесся ответственно, если же грядка опять обильно зарастала сорняками, то ты бракодел.

Когда мои старшие брат с сестрой стали работать, а затем в 1957 году Анатолия призвали в армию, а потом и Алла в 1959 году вышла замуж, вся работа по дому полностью легла на меня. Я научился делать полную уборку в доме, готовить еду, ухаживать за скотиной, доить корову, даже стирать в корыте на стиральной доске. Надо сказать, что с этого времени по дому, а также поливу и прополке огородных грядок мне стал помогать мой младший братишка Алеша. В 1958 году он пошел учиться в первый класс той школы, где в это время учился я, и был полностью под моим контролем.

Уроки мужской работы мне давал отец. С отцом вдвоем мы посадили сад, обнесли штакетником наш приусадебный участок, пристроили сарай. Кстати, когда отец делал какую-либо работу, особенно если он что-то пристраивал или мастерил, то всегда держал меня при себе. Сильно работой не загружал, но, как взрослому, пояснял мне для чего он делает ту или иную операцию, назначение того или иного инструмента или приспособления. Показывал мне, как при помощи системы блоков можно поднимать тяжелые предметы на большую высоту. Мне же очень хотелось бежать на улицу – к ребятам. Но, угадывая мое желание, отец говорил: – «Набегаться всегда успеешь, а сейчас смотри и запоминай – в жизни все пригодится».

Участок городской территории, простой топоним, определяющий место твоего проживания, или, на мальчишеском сленге, просто «наша улица», часто звучит в разных значениях. В одном случае она характеризует место твоего проживания, в другом среду твоего проживания и, зачастую, не всегда хорошую («его воспитала улица»). Но никто не будет отрицать того, что, когда вспоминаешь свои детские годы, в первую очередь всплывают картины «нашей улицы», самоотверженной и бескорыстной дружбы ее мальчишек и девчонок, доброго отношения к тебе взрослых соседей. Только на «нашей улице» ты мог входить в любой дом и хозяйка этого дома, мать твоего уличного друга, могла так же тебя накормить как родная мать. Только на «нашей улице» отец твоего товарища помогал тебе сделать или починить какую-нибудь игрушку, как своему родному сыну.