– Что за чепуха, Виржини. Ну хорошо, давай назначим дату урока, и дело с концом.

– Но он это сделал, Майкл. И он даже ничего не транспонировал.

– Виржини, поверь мне, если бы существовал струнный квинтет Бетховена до минор, я бы, безусловно, о нем знал, почти наверняка его слышал бы и, очень возможно, играл бы.

– Я читала это в «Guide de musique de chambre»[17].

– Этого не может быть.

– Подожди. Подожди. Только подожди. – Она вернулась к телефону через несколько секунд. Я слышал, как она листала страницы. – Вот он. Опус сто четыре.

– Что ты сказала?

– Опус сто четыре.

– С ума сойти. Это совсем другое время его жизни. Ты уверена?

– Ты не настолько занят? Ты хочешь теперь со мной поговорить? – спросила Виржини с недоумением в голосе.

– О да. Да. Что там сказано?

– Давай посмотрю, – сказала Виржини, довольно бегло переводя из книжки. – Тут сказано, что в тысяча восемьсот семнадцатом он аранжировал третье фортепианное трио из первого опуса в струнный квинтет… Сначала это сделал некий любитель, и Бетховен написал, как это сказать, юмористическую благодарность за ужасную любительскую аранжировку квинтета на три голоса, и Бетховен тогда сделал это по-настоящему, на пять голосов, и превратил дикое убожество в нечто приличное. Оригинальная любительская трехголосная аранжировка была торжественно отправлена куда и следовало – в преисподнюю. Это ясно?

– Да, да. Но как удивительно! Что-то еще?

– Нет. За комментариями отправляют к трио.

– Ты всегда читаешь справочники целиком, Виржини?

– Нет, я скольжу взглядом, как говорите вы, англичане.

Я смеюсь:

– Присутствующий здесь англичанин так не говорит.

– Теперь ты счастлив? – спрашивает Виржини.

– Думаю, да. Да, я счастлив. Спасибо, Виржини. Спасибо. Извини, что я раньше был не слишком вежлив. Когда ты хочешь назначить урок?

– В четверг на следующей неделе в три.

– Это не слишком далеко?

– О нет, не слишком.

– Ну хорошо, занимайся.

– О да, конечно, – радостно говорит Виржини.

– Ты не придумываешь это все? – спрашиваю я. – В это так трудно поверить. – Но она не могла придумать столько правдоподобных деталей за раз.

– Не говори глупостей, Майкл.

– И это для двух скрипок, двух альтов и виолончели – никаких странных комбинаций, да?

– Да. Так тут написано.

– Опус сто четыре?

– Опус сто четыре.

– Опус сто четыре?

– Опус сто четыре.

– Очень странно, сэр. До минор? Ну, в каталоге компакт-дисков такого нет. Я не вижу его среди бетховенских квинтетов.

– Может быть, он по какой-то причине перечислен среди бетховенских трио.

– Я посмотрю… нет, извините, там тоже нет. Давайте попробую в компьютере. Вобью «струнный квинтет до минор» и посмотрю, что он мне выплюнет. Нет, это не очень помогло. Он выдает: «По вашему запросу записей нет»… Давайте посмотрим, что произойдет, если я попробую опус сто четыре… Извините, боюсь, что появляется только Дворжак… Вы ведь не имеете в виду Дворжака?

– Нет. Дворжака я не имею в виду.

– Ну, хотите, вместо него я закажу вам трио, сэр?

– Нет, спасибо.

В голосе девушки из «Чаймса»[18] слышится скептицизм:

– Струнный квинтет Бетховена до минор. Вы сами слышали это произведение, сэр?

– Нет, но мне о нем рассказали. Это хорошо задокументировано.

– Ну, сэр, я боюсь, у нас нет нот с таким описанием. Может быть, оставите нам свой номер телефона…

– Послушайте, у вас же должен быть где-то список бетховенских опусов по номерам? Вы не могли бы посмотреть номер сто четыре, пожалуйста.

Полувздох-полухмык:

– Я полагаю, да.

Она возвращается и обескураженным, извиняющимся тоном:

– Ну, сэр, похоже, вы правы.

– Похоже, я прав?

– Я имею в виду, вы правы. Ну, не знаю, что сказать. Извините. У нас этого нет, и в продаже тоже нет.