– Моя мать была марийкой.

– А! Неудивительно, что марийская кровь оказалась сильнее корсанской!

Кира, а вместе с ним еще несколько бывалых командиров, совсем не разделял радости своего гаири.

Ее отца убили, убили марийцы – у девушки должны быть все основания для мести. Она наследница Южного Корса, все еще богатого и сильного княжества, а значит, награды, трофеи и почести красного гая не будут ее целью. Вдобавок к этому, она ученица Виры Отступника, покинувшего Марию при весьма неоднозначных обстоятельствах…

Кира не мог отрицать, что ее собственное признание говорило против наличия у девушки дурных намерений. И все же в глазах матерого командира она стала менее надежным воином, чем была минутой ранее.

– Гаири, может, нам стоит опасаться этого? – спросил верный Кира сразу после того, как Яна покинула шатер.

– Опасаться?! – Зига не разделял его страхов. – С чего бы?!

– Тогда ответь, для чего она с нами? Ведь у нее есть земли, есть подданные…

– Мой друг, ты меня расстраиваешь! – отвечал Зига улыбаясь. – Разве сражение для марийца – не наивысшая радость жизни? И чем сильнее враг, тем приятней победа. Разве не так, Кира?! С каких пор не так?!

– Ты правда считаешь ее марийкой?

– Кира, у меня нет в этом ни капли сомнения!

В ответ командир скривился, намекая на необъективность гаири.

– Скоро ты сам во всем убедишься…

…

Ровно через три дня состоялась оговоренная капитуляция Западного Корса. Оставив основную часть войска в стороне, малыми силами марийцы подошли к Каелану.

Их взору предстало огромное поселение, которое не мог объять взгляд. На холме в центре возвышался старый белый замок, а вокруг него, словно кольца свернувшейся в клубок змеи, вились ленты деревянного новостроя – торговые и ремесленные ряды, кабаки, конюшни и дома каеланцев, отошедших от ведения сельского хозяйства.

Жители Каелана, относящие себя к смельчакам или просто не ведающие страха, вышли навстречу вражескому войску в надежде увидеть грозных марийцев и лицезреть казнь их старого князя, из-за недальновидности которого все они стали много беднее.

Длинные ряды повозок – с мукой, сталью и солью, ожидали своих новых хозяев. Обозы сопровождала группа доверенных лиц, отвечавших за пересчет передаваемых ценностей.

Сам князь, представляя, как много времени может отнять проверка, не спешил идти на встречу со смертью. Гуарт скупо простился с женами, долго наставлял сына, а оставшееся время, молча наблюдая из своей башни за горизонтом, старался вспомнить все лучшее, что было в его долгой жизни. Правда, ничего особенно яркого ему не вспомнилось, потому как жизнь его была размеренной, без резких падений и взлетов. Даже Каелан, который князь любил больше жизни, разрастался и богател постепенно.

Князь появился, когда пересчет уже кончился: в парадном одеянии, с гордо поднятой головой.

Хотя всего три дня назад он встретил известие о смерти как облегчение, сегодня Гуарту было страшно; немного страшно. Примут ли его боги? Или он отправится на потеху демонам? Или вообще ничего не будет, как в крепком пьяном сне?

– Все как договаривались? – чуть дрожащим голосом спросил он Зигу.

– Да, – невозмутимо подтвердил Зига. – Не считая твоей смерти…

– Бумага! – Гуарт протянул Зиге обещанное, уже подписанное им соглашение. – И сургуч…

Яна как принесший клятву свидетель стояла чуть в стороне. Ей передали бумагу, чтобы она могла подтвердить идентичность условий сделки. Девушка, за всю жизнь прочитавшая не более двух десятков свитков, долго всматривалась в упрямые буквы.

Наконец одолев их, она кивнула и передала соглашение Зиге. Тот достал свой ярлык, залил предварительно разогретый сургуч, поставил печать и передал его Гуарту: