– Выходит, что вы потеряли двух любимых вами мужчин?

– Нет, одного.

– Но как же… а любимый?

– Я любила только своего папу, а остальные не так важны.

– Почему-то мне показалась, что вы любили того мужчину, с которым были счастливы?

– Вам всего лишь показалась, доктор. Я только сейчас понимаю, что на самом деле я хотела его любить, и возможно даже любила, и может быть, мне бы хотелось, чтобы он был со мной сейчас, а не с той малолетней сучкой. И я ненавижу себя за это! Не-на-вижу! Ненавижу его! Я бы убила его, а потом оплакивала бы его труп и носила цветы на могилу, но любила бы его, а сейчас, это невыносимо… Легче похоронить, чем наблюдать за живым. Я смотрю в зеркало, и что?! Как вы думаете, кого я там вижу?

– Вы видите себя?

– Нет, я вижу стареющую одинокую бабу с крашеными волосами и потухшими глазами, которая живёт и не понимает, зачем она прожила столько лет, на что она потратила свою жизнь, кому она нужна? Я вижу время, когда, ложась в постель, буду молить господа бога не проснуться… просить его забрать меня, освободить место на планете для новорожденного, более счастливого существа. И мне не страшно засыпать, – вздыхаешь ты. – Я знаю, что самоубийство – это грех, и как бы вы ни чиркали в своём блокноте о моей неадекватности, пристрастиях, обидах, как бы ни раскручивали меня на откровенность, вы не поймёте меня. Все ваши научные степени – всего лишь бумажки, душа не поддаётся изучению. Да и, думаю, наш с вами разговор затянулся. Я не хочу больше…

– Так и не нужно, – отодвигает ширму, заходит, подаёт тебе руку, помогая подняться, – ну вот и славненько. Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – спокойным тоном.

– Что ж, не хочется вас так просто отпускать. Вы человек уникальный. Назначу-ка я вам следующую встречу на пятницу, то есть через два дня. В какое время вам удобно?

– У меня что, реально проблемы?

– Не сказать чтобы прям серьёзные, но есть чуточку.

– Доктор, выйдите на улицу, там за забором каждый второй ваш пациент, – машешь рукой в окно, – мне некогда, я работаю!

– Анастасия Александровна, заставить я вас не могу, но предупредить обязан. Вы же умная женщина, и понимаете, что вот это, – показывает на принесённую карточку со странными диагнозами, – мы должны либо подтвердить, либо опровергнуть!

– Я поняла, – киваешь головой, – в пятницу, давайте так же.

– Вот и чудненько. Буду ждать вас. А сейчас пригласите вашу сестрицу, пожалуйста, а сами чайку попейте, у Машеньки на ресепшене много сортов, она вам любой чай заварит, – улыбаясь, провожает тебя к дверям.

Ты покидаешь кабинет. Смятение, страх, растерянность, тошнотворная слабость подкатывает к глотке, ноги становятся ватными, плетёшься по коридору к залу, и чувствуешь, что земля уходит из-под ног. Тебя мотыляет из стороны в сторону, доползаешь до угла. Наташа, заметив тебя бледную, бросается навстречу, но только успевает подхватить обмякшее тело на руки: ты теряешь сознание.

Открываешь глаза. Над тобой столпились несколько человек, среди них доктор, он тычет тампон с нашатырём тебе в нос.

– Ну вот и пришла в себя наша Настенька. Машенька, чайку заварите, да покрепче, да послаще, – доктор подает тебе руку, – как вы?

– Что-то голова болит, – мутное изображение никак не хочет приобретать чёткого очертания. Тянешь руку, встаёшь, сильная слабость бьёт под колени. Наташа берёт тебя под мышку, ведёт к дивану. В полулежачем состоянии наблюдаешь за происходящим. Маша приносит королевскую фарфоровую чашечку, над ней дымится ароматный чай.

– Выпейте. Вам станет легче, – протягивает тебе.

– А с вами мне бы перекинуться парочкой словечек, – приобняв Наташу, доктор уводит её в кабинет. Ты провожаешь их взглядом.