Сфокусировавшись только на рабочих местах и инфляции – а по большому счету только на первом факторе, – ФРС вела себя недальновидно и, в сущности, проявила политическую ангажированность. И есть опасность, что она поступит точно так же и теперь, оставаясь при этом верной букве своего мандата. Хотя ФРС имеет в своем распоряжении ограниченный набор инструментов и поэтому предостерегает, чтобы на нее не возлагали слишком большого числа потенциально противоречивых задач, она не может игнорировать того факта, что узость ее подхода может иметь очень серьезные последствия для экономики: так, установленные ФРС низкие учетные ставки и выбрасываемая на рынок ликвидность оказывают широкое и многообразное воздействие на поведение финансового сектора. Случай с поощрением ажиотажа вокруг жилья для людей с низкими доходами показывает, что линия разлома, возникающая при соприкосновении политически мотивированного стимулирования с финансовым сектором, готовым ухватиться за любое конкурентное преимущество, является источником большой опасности.

Каким образом совокупные вибрации всех линий разлома сконцентрировались в американском финансовом секторе до такой степени, что чуть не обрушили его? Я фокусирую внимание на двух важных факторах, повлиявших на такое развитие событий. Во-первых, огромные средства были направлены в жилую недвижимость для людей с низкими доходами как из-за рубежа, так и от спонсируемых государством ипотечных агентств, таких как Fannie Mae и Freddie Mac. Это привело к неоправданному росту цен на дома и к постоянному снижению качества ипотечных закладных. Во-вторых, коммерческие и инвестиционные банки брали на себя непомерно высокие риски, покупая, например, большое количество ценных бумаг низкого качества, выпущенных для финансирования высокорисковых ипотечных закладных, занимая средства для финансирования этих покупок на очень короткий срок.

Остановимся на этом более подробно. В начале 2000 годов сбережения, накопленные зависимыми от экспорта развивающимися странами, пошли на финансирование Соединенных Штатов, где фискальные и монетарные стимулы создали неслыханный дополнительный спрос на товары и услуги, особенно в сфере жилищного строительства. Иностранные инвесторы пеклись о безопасности вложенных средств. Их деньги вкладывались в ценные бумаги, выпущенные спонсируемыми правительством ипотечными агентствами, такими как Fannie Mae и Freddie Mac, помогая тем самым правительству США выполнить задачу обеспечения жильем людей с низкими доходами. Инвесторы, многие из которых жили в развивающихся странах, неявно исходили из того, что правительство Соединенных Штатов поддержит эти агентства, – точно так же, как инвесторы из промышленно развитых стран надеялись, что правительства развивающихся стран поддержат их, пока в этих странах не разразится кризис. В связи с этим Fannie и Freddie смело шли на любые риски, не считая себя обязанными подчиняться дисциплине рынка.

Другие средства, поступавшие от иностранного частного сектора, вкладывались в получившие высокие рейтинги высокорисковые ценные бумаги с ипотечным покрытием. Здесь не задававшие лишних вопросов иностранные инвесторы полагались (несколько наивно) на институты прозрачной финансовой системы. Они верили в рейтинги и рыночные цены, устанавливаемые системой, не понимая, что огромное количество денег, поступающих в высокорисковое кредитование – как из агентств, так и из иностранных источников, – коррумпируют институты самой этой системы. Ибо одна из слабостей прозрачной рыночной системы, как объясняется в главе 6, состоит в том, что она считает цены точными: однако когда приходит время абсорбировать потоки денег от малоосведомленных инвесторов, то цены могут подвергнуться существенным искажениям. И здесь наблюдается та же картина: контакт между двумя различными финансовыми системами приводит к снижению устойчивости всей конструкции.