Политики, игнорирующие тревоги своих избирателей, плохо кончают. Бытует мнение, что президент Буш-старший проиграл кампанию по переизбранию в президенты, несмотря на победу в Ираке (хотя эта война пользовалась популярностью), потому что проявил безразличие к опасениям населения, связанным с выходом из рецессии 1991 года без создания рабочих мест. Этот урок был хорошо усвоен политиками. С чисто политической точки зрения экономическое восстановление – это не вопрос производства, а вопрос создания рабочих мест, поэтому политики проявляют готовность принимать дополнительные меры по стимулированию экономики как в фискальной (повышение государственных расходов и снижение налогов), так и в монетарной (снижение краткосрочных процентных ставок) областях – лишь бы начали появляться новые рабочие места.

С теоретической точки зрения такие действия можно расценивать как торжество демократии. Однако на практике общественное давление, побуждающее сделать хоть что-нибудь и побыстрее, позволяет политикам идти напролом, игнорируя систему сдержек и противовесов, которая в обычных условиях оказывает серьезное влияние на принятие политических решений в США. У партии, находящейся у власти в период спада, появляется возможность принимать решения, имеющие долгосрочные последствия, без должной проработки – под предлогом безотлагательности; партия поступает подобным образом для того, чтобы протолкнуть свою повестку дня. Это приводит к усилению флуктуаций в политике вопреки тому, о чем мечтал электорат. Кроме всего прочего, такой подход чаще всего влечет за собой чрезмерные расходы, которые подрывают финансовое здоровье правительства в долгосрочной перспективе.

В главе 5 исследуется конкретный механизм, при помощи которого вышеуказанные политические соображения влияют на монетарную политику Соединенных Штатов. Монетарная политика является, конечно, вотчиной внешне независимой Федеральной резервной системы (ФРС), но руководитель ФРС должен обладать недюжинной смелостью, чтобы пойти наперекор политикам и повысить процентные ставки, пока не начнут создаваться новые рабочие места. И часть мандата ФРС состоит в том, чтобы поддерживать высокую занятость. Кроме того, при сохранении высокого уровня безработицы инфляция заработной платы (которая является сегодня главным предметом озабоченности банкиров) маловероятна, поэтому ФРС чувствует себя вправе проводить политику поддержания низких процентных ставок. Но такая стратегия имеет свои последствия: одна из проблем состоит в том, что множество других рынков, включая иностранные, реагируют на мягкую монетарную политику. В подобной ситуации цены на такие товары, как нефть и металлы, скорее всего, поднимутся, а стоимость активов вроде домов, акций и облигаций, скорее всего, подвергнется инфляции, поскольку инвесторы, избегающие краткосрочных сделок с низкими процентными ставками, предпочитают вкладывать деньги в другие инструменты, сулящие более высокую прибыль.

Положение осложняется еще и потому, что финансовый сектор в таких условиях тоже склонен брать на себя бо́льшие риски. В 2003–2006 годах низкие учетные ставки только усилили стимулы, уже созданные государственной поддержкой «жилья для бедных», и вызвали небывалый бум жилищного строительства и рост задолженности. Стремясь оживить корпоративные инвестиции и поощрить найм рабочей силы, ФРС подлила масла в огонь, попытавшись заверить экономических игроков, что в обозримом будущем учетная ставка будет удерживаться на низком уровне. Такие обещания только взвинтили стоимость активов и увеличили принятие риска в финансовом секторе. Наконец, глава ФРС Алан Гринспен нанес по экономике последний регулирующий удар: в 2002 году он фактически пообещал рыночным игрокам, что ФРС не будет вмешиваться для снижения цен на рынке активов, но вмешается в работу рынков, чтобы облегчить начало нового роста, когда рынки рухнут. Если бы финансовым рынкам нужно было разрешение, чтобы пуститься во все тяжкие, то ничего лучшего, чем заявление Гринспена, нельзя было придумать.