– Это мне знакомо. Но как же Александр Македонский? Он и до тридцати трех не дотянул, а мир преобразил о-го-го как!

Она скривила губы в снисходительной улыбке:

– Александр Великий был одним из моторов этого мира, а это разные вещи. Мотор должен быть молодой. Сразу из сборки. Александр – наследник эллинской культуры, он освободил мир от персов, но сам стал по натуре персом, царем царей, а едва умер, как его мир, его империя распалась на части – ее растащили жадные друзья. Так что нет, Александр тут ни при чем.

– А я согласен с вами, – кивнул он. – Надо же, вы правы. Какое у вас образование?

– Универсальное, – усмехнулась она. – Всего понемногу.

– Ладно, – кивнул он. – И эту сентенцию запомню.

– А еще в этом возрасте, я о сорока пяти, человек начинает сам распоряжаться жизнью. Молодым кажется, что они вожди своей жизни, но нет! Они следуют инстинктам, их ведут сексуальные желания и жадность схватить все на своем пути и проглотить, как бездумно хватает все живое и глотает рыбка пиранья.

Горецкий задумался.

– И опять вы правы. Мне бы вас пригласить к моим студентам – вы бы им толкнули отличную лекцию про то, кто они есть такие.

Она пожала плечами:

– Да легко.

– Итак, у меня второй возраст колдуна. Шестьдесят пять. И что бывает в этом возрасте?

– Человек начинает понимать законы вселенной – и эти знания делают его истинным мудрецом. Он понимает, что не все покупается за деньги, а лишь малая толика всех земных богатств. Главные дары приходят иным путем.

– Да, иногда мне кажется, что я стал что-то понимать в главных дарах.

– Человек понимает, что существуют великие тайны за привычным пологом реальности. За волшебной дверью!

– О-о, а тут вы совсем уже правы – ну в самую точку! – Горецкий улыбался, глядя на смышленую красотку перед собой. – Это точно про меня. Я так устал стоять перед этой дверью и скрестись в нее. Если бы вы знали! А еще больше я устал просить: ну приоткройте же дверь! Сжальтесь надо мной! С моей стороны нет ручки!

Дама весело рассмеялась.

– Смешно. Я про то, что с вашей стороны нет ручки. Это правда. Поэтому надо лучше просить. Как там написано: ищите – и обрящете? Просите – и вам дадут? – Вдруг тон ее изменился: – Только надо знать, кого просить. Вы у кого просили?

– Просто просил, – пожал он плечами.

– Что, кричали в пустоту?

– Ну, что-то вроде того. – Он понизил голос, но прибавил эмоциональности: – Силы небесные, верните мне молодость! Дайте понять, зачем я тут! Почему мучаюсь изо дня в день! Какого хрена вы меня бросили без ответа? А я не дурак! Дуракам проще – жрут, пьют, трахаются, и баста! Откройте мне тайны вселенной!

Она смеялась, слушая его.

– И как с ответами?

– Да вот так: еду преподавать кучке балбесов бессмысленные предметы. Одним – философию, другим – богословие.

– Ясно. Если будете просить тайн у Создателя, Он вам вряд ли поможет. Он вам скажет: нарушил Мою заповедь, съел яблоко в Моем саду – вот теперь и учись жить самостоятельно, дурень.

Теперь уже рассмеялся Горецкий.

– С вами так легко говорить, Лючия.

– Надеюсь на это.

Горислав Игоревич вопросительно кивнул:

– Остается «третий возраст колдуна».

– Да, это восемьдесят лет. Когда человек, как правило, глубокий старик, понимает, что ему ничего не известно. Что всю жизнь он бился головой в каменную стену. Даже если он накопил богатства, разве в них дело? Его знания – одна песчинка на пляже до горизонта. А смерть уже не за горами. И скоро он потеряет даже то, что имеет.

– Печальная концовка, – еще теснее перехватив портфель, вздохнул Горецкий. – Расстроили вы меня.

– А разве бывает другая? Все пройдет, как написано у Экклезиаста, и это пройдет. Но! – Она даже назидательно подняла указательный палец с наманикюренным перламутром ноготком. – А вдруг для избранных могут приоткрыть эту дверь? Если попросить очень сильно? Как вы думаете?