Собрав последние силы, путешественники направились обратно. Наступили сумерки, когда уставшие и измученные, они снова оказались перед огромными деревянными воротами.

– Нам, видимо, придется ночевать у забора, – глухо произнес Алекс, потирая руки. – Что ж, начнем, – и изо всех сил ударил кулаком по деревянной воротине.

– Хозяева! Откройте! – горланил он, барабаня кулаками по молчаливым воротам.

– Хватит, папа! Видимо, здесь никого нет! – воскликнула Лилит.

Алекс будто очнулся. Он схватил дочь за руку и, наклонившись к ее уху, громко произнес:

– Слушай, в замках всегда есть запасные выходы, тайные проходы. В общем, пошли.

Он быстро пошел вдоль бревенчатого частокола, таща за руку дочь, широко шагая, время от времени ударяя кулаком по забору. Лилит почти бежала за ним, стараясь и не споткнуться, и не наступить отцу на ногу.

Последний луч солнца отразился от серого облака, напоследок раскрасив сумеречное небо в яркие полутона, и тут же потух, выключив день.

Алекс резко остановился, оперся рукой о забор и тут же провалился в незаметную вдруг открывшуюся дверь, увлекая за собой дочь. Где-то опять заухала птица, отчаянно заблеяли козы, наступила ночь.

Путешественники оказались во дворе старого замка. Кругом пахло свежескошенным сеном и еще чем-то сладким. Они с опасением оглядывались по сторонам, пытаясь увидеть хоть что-то в наступившей темноте.

– Папа, смотри, там мелькнул огонек, – прошептала Лилит и дернула отца за руку.

– Где?

– Вон там! Вон! Смотри! Смотри! – громко шептала Лилит, показывая рукой в сторону замка.

Маленький огонек свечи одиноко мерцал на фоне черной стены. И чем ближе подходили путники, тем отчетливее виднелась деревянная дверь с круглой ручкой-колотушкой.

– Это похоже на приглашение войти! – громко зашептала Лилит, поднимая с земли горящую свечу.

Алекс толкнул тяжелую дверь. Она медленно открылась, пугая незнакомцев протяжным скрипом несмазанных петель. Пламя заколебалось от движения воздуха, и жуткие тени заплясали на неровных стенах узкого коридора. Лилит шла первой. Она держала свечу перед собой двумя руками, словно опасаясь уронить этот единственный проводник в неизвестность. Алекс следовал за ней, настороженно оглядываясь по сторонам.

Пройдя несколько шагов, они оказались в просторном зале. Высокие сводчатые потолки терялись во мраке, туда не доставал свет свечи. Стены из грубо обтесанного камня были увешаны выцветшими гобеленами и старинным оружием – мечами, щитами, алебардами. Пол значительно отличался от стен. Он был вымощен крупными каменными плитами, отполированными до блеска. «Такому полу позавидовали бы и во дворцах», – подумал Алекс и зачем-то, наклонившись практически до земли, прошептал:

– Здесь никого нет?

Его голос эхом разнесся по пустому помещению. Он вздрогнул от неожиданности и отвернулся от дочери, боясь, что та заметит его испуг.

Но Лилит не обратила никакого внимания на отца, пожала плечами и двинулась дальше, вдоль каменной стены, освещая свечой пространство перед собой. По периметру зала располагались арочные проходы, закрытые тяжелыми деревянными дверьми, видимо, ведущими в другие помещения. В конце зала мощные каменные ступени старинной лестницы вели куда-то вверх.

Лилит вернулась на несколько шагов назад и повернулась к отцу.

– Давай посмотрим там, – она указала свечой на проход справа от лестницы, единственную приоткрытую дверь, откуда исходил слабый свет.

Алекс крадучись подошел к двери и осторожно толкнул ее, опасаясь, предательского скрипа, который наверняка привлечет к ним внимание. Но она открылась на удивление легко и тихо. Отец и дочь осторожно заглянули внутрь и, не обнаружив ничего, что могло бы их остановить, вошли в просторный зал.