Лили. Дело 5. Счастливый билет Анна Орлова
© Орлова Анна
© ИДДК
Дело 1. Письмо счастья
Дело 2. Букет смерти
Дело 3. Веская улика
Дело 4. Золотой ребенок
Дело 5. Счастливый билет
Красавицей она не была: круглое личико, чуть вздернутый нос, несколько фунтов лишнего веса. Но вы замечали это не сразу – или не замечали вовсе. Внимание приковывали широко распахнутые лазурные глазищи, пухлые губки бантиком (нижнюю она имела обыкновение прикусывать) и ладные округлости под дешевым ситцевым платьем.
Сливочно-белая кожа. Золотые кудри, уложенные на затылке в пышный низкий пучок. Заостренные холмики высокой груди. Короче говоря, незнакомка не понравилась мне сразу. Или, быть может, в тот момент, когда я перехватила восхищенный взгляд Дариана?
При виде нас с кузеном девушка подскочила на плюшевом сиденье, разгладила юбку на коленях, улыбнулась нерешительно.
Хлопнула ресницами и протянула руку – тонкую в запястье, с длинными пальцами и трогательными розовыми ноготками.
– Здравствуйте. Я – Мари Вайтон. Вы, наверное, моя соседка?
И голосок у нее приятный, звонкий и нежный, как колокольчик. То ли дело мой – низковатый, прокуренный.
– Здравствуйте, – я нехотя пожала ее белую ладошку, мягкую и податливую, словно зефир. – Мисс Лилиан Корбетт. Это мой кузен Дариан Корбетт.
– Рад знакомству, – Дариан с необычайным для него пылом припал губами к ее пальчикам, вызвав у меня всплеск раздражения. – Мы как раз собирались в вагон-ресторан. Составите нам компанию?
Пнуть его, что ли? Может, тогда он сумеет отвести взгляд от моей очаровательной попутчицы? И ведь ничего такого она не делала! Не заигрывала, не ворковала, даже глазки не строила.
И все же… Все же Дариан был покорён.
– Лили, – негромко окликнул меня Рэддок.
– Да? – вздрогнула я и отставила в сторону креманку с растерзанным пирожным.
Я не съела ни кусочка, только искрошила меренги и ломтики фруктов в неаппетитную липкую массу. По правде говоря, на еду меня не тянуло вовсе. Горло сводило, стоило лишь бросить взгляд на Мари, в белом своем платье похожую на десерт со взбитыми сливками, и на Дариана, которому, очевидно, не терпелось этим десертом полакомиться.
Как невинное приглашение отобедать в компании обернулось свиданием? В вагоне-ресторане мы сели парами, хотя изначально заказывали столик на троих. Что же, Дариан всегда умел крутить что людьми, что обстоятельствами.
– Перестаньте сверлить их взглядом, – посоветовал Рэддок вполголоса.
– Так заметно? – спросила я после паузы, не без труда отведя глаза от столика у окна, за которым оживленно беседовали двое.
Вот он сжал ее тонкие пальцы, поднес к губам. Она улыбнулась растерянно, одними лишь уголками пухлого рта. Он наклонился к ней, ловя ее ускользающий взор. Шепнул что-то такое, отчего она опустила ресницы, порозовев…
Хотелось курить. Вдыхать горький дым, выдыхать размеренно. Смотреть на алую точку сигареты… И ни о чем, решительно ни о чем не думать.
Жаль только, что в вагоне для курящих не бывает мест для дам. И прочие маленькие житейские радости, вроде кофе с коньяком, слабому полу также заказаны.
Рэддок пожал плечами. Сцепил пальцы.
– Кому как, я полагаю. Но вашему кузену нельзя отказать в наблюдательности. Вы же не хотите, чтобы он счел ваш интерес проявлением… ревности?
Последние слова заставили меня вздрогнуть и воззриться на него с возмущением.
– И вовсе я не ревную!
Хотя, если вдуматься, так ли уж он неправ? Этот мерзкий голосок в голове: «Смотри! Смотри, на кого он тебя променял!». Эта иррациональная обида, от которой горько во рту. Ревность ли это? Быть может. В делах любовных я, признаю, прискорбно несведуща.
Глупо, боже мой, как же глупо! Сколько лет прошло, а рана саднит до сих пор.
– Как скажете, – Рэддок поднял руки. – Однако у кого-то может сложиться превратное впечатление.
В его теплых карих глазах не было ни злости, ни осуждения. Лишь понимание и, пожалуй, сочувствие. Если сам он и ревновал, то был слишком благороден, чтобы ревность эту выказывать.
– Эндрю, вы настоящий?! – вырвалось у меня.
Он хмыкнул и накрыл ладонью мои пальцы.
– Хотите убедиться?
– Разумеется, – усмехнулась я, – но не здесь же!
Искреннее удивление в карих глазах было мне наградой.
И все-таки он был мужчиной из плоти и крови, вполне подверженным слабостям и даже, кхм, низменным желаниям. Что-то – уединение ли, тщательно скрываемая ревность или долгое воздержание – позволило желаниям этим вырваться из-под контроля. И не стану лгать, что я была против…
Под стук колес, под протяжный гул паровозного гудка и мерное раскачивание вагона Рэддок совсем позабыл об обычной своей сдержанности. По-видимому, мы настолько увлеклись, что не услышали, как щелкнул замок. Только когда кто-то сдавленно вскрикнул, я повернула голову. И едва не выругалась вслух.
В узком дверном проеме застыли двое, между прочим, непозволительно близко друг к другу. Впрочем, мне ли их осуждать? Я и вовсе устроилась у Рэддока на коленях, и с коленей этих теперь весьма неохотно сползла.
И что этой парочке в вагоне-ресторане не сиделось? Ввалились в самый неподходящий момент!
– Ой, простите… – пролепетала пунцовая от смущения мисс Вайтон. – Мы не хотели… помешать.
Дариан был хмур, как грозовая туча. Этому-то что не по нраву? После моей помолвки со Стивеном кузен только рад был, что я больше не стану ему докучать. Что же поменялось теперь?
– Ничего, – прохладно ответила я, застегивая перламутровые пуговички на блузке. Мелкие жемчужины норовили выскользнуть из пальцев, не желали протискиваться в петельки.
Рэддок поправил сбившийся набок галстук, одернул несколько помятые штанины и поднялся.
– Лили, полагаю, нам не помешает выпить чаю, – произнес он церемонно.
Только огоньки в глазах да цвет лица его выдавали.
– Полагаю, Эндрю, для начала вам следует расчесаться, – заметила я ему в тон и, шагнув вперед, пригладила ладонью его растрепанные волосы. Надо же, раньше я не замечала эту седую прядь. – А после я с удовольствием выпью чашечку-другую…
Только лучше чего-нибудь покрепче чаю.
Он улыбнулся одними уголками губ, пообещал севшим вдруг голосом:
– Я зайду за вами через четверть часа.
Проход ему перегородил мрачный Дариан. Руки на груди скрестил, брови насупил, губы сурово сжал – ни дать, ни взять, ревнивый муж. Или, на худой конец, обманутый жених.
Мне вдруг стало смешно. Поздновато он вздумал заявлять о своих эфемерных правах!
Взгляды мужчин скрестились… нет, это вовсе не было похоже на звон клинков. Скорее на скрежет ножа по стеклу.
Мисс Вайтон сжалась, обхватив себя руками. Только вот взгляд подкачал. Не было в нем ни оскорбленной добродетели, ни потрясения. Насмешка? Интерес? Не так она проста, как сдавалось на первый взгляд.
Опомнившись, мисс Вайтон опустила ресницы и прикусила полную губу. Впрочем, должного внимания на это не обратили.
Дариан цепко ухватил инспектора за плечо и процедил:
– На два слова, Рэддок.
Тот приподнял бровь и спокойно кивнул, как будто впрямь не понимал, к чему идет.
– Дариан, – позвала я, встав рядом с Рэддоком.
Хотелось взять его под руку, но я не посмела. Зачем дразнить гусей? Обстановка и без того излишне напряженная.
Кузен перевел сумрачный взгляд на меня.
– Нам нужно поговорить! – изрекла я сакраментальное. Давно следовало кое-что прояснить. – Наедине. Простите нас, мисс Вайтон.
– Д-да, – пролепетала она и закивала. – Конечно!
Ума не приложу, как она умудрилась ввинтиться между закупорившими проход мужчинами и выскочить в коридор. Поистине цирковой трюк.
Рэддок напомнил негромко:
– Через четверть часа.
Я кивнула, дождалась, когда он выйдет, устроилась на диване и безмятежно улыбнулась кузену:
– Присаживайся.
– Присаживаться? – повторил он таким тоном, словно я требовала от него встать на голову. Будто зацепился взглядом за мое лицо, отвел глаза. И загромыхал: – Как я могу спокойно сидеть, когда…
Я задумчиво потрогала губы – припухли, надо же! Кто бы мог подумать, под внешним самообладанием Рэддока кипят такие страсти? Фыркнула, похлопала ладонью по мягким подушкам и посоветовала:
– Меньше пафоса. Сядь, Дариан. И объясни, что ты тут устроил и с какой, собственно, стати?
Я могла гордиться собой. Давненько никому не удавалось заставить адвоката Корбетта утратить дар речи. Он застыл с приоткрытым ртом и донельзя глупым видом.
Признаюсь, я испытала мелочное злорадство. Наконец-то роли поменялись! Теперь не мне приходится мямлить и не находить слов, чтобы выразить обуревающие чувства.
Дариан помедлил еще мгновение и тяжело опустился на сиденье напротив. В этом раунде выиграла я.
– Я устроил?! – наконец совладал с собой мой драгоценный кузен и хлопнул ладонью по подлокотнику. – Лилиан, я могу понять, из каких соображений ты… – он запнулся и договорил уже тише: – так себя ведешь, но ты поступаешь опрометчиво!
– Я тебя не понимаю, – заметила я сухо. – Будь добр, выражайся более доходчиво.
У него даже белки глаз покраснели, и правое веко конвульсивно дернулось. Надо было припасти чего-нибудь… для успокоения нервов. Но кто же знал, что драгоценному кузену откажет его железобетонное самообладание!
– Лилиан, не будь ребенком. – Проронил он тяжелым, как чугун, тоном и продолжил, постепенно входя в раж: – Хочешь откровенного разговора? Изволь! У нас с тобой были некие отношения, однако это давно в прошлом. Несомненно, тебе неприятно видеть, что мне интересны другие женщины, однако это не повод…
