Потом Ланс кратко сообщил об информационной атаке и пропаже данных, об ИКЕАК и новом проекте. Проблема созрела, команда собрана. Лик передал трубку товарищу, сидящему у него на коленях, и начал соображать. По Ху поприветствовал чужестранцев и уже было затянул свою бесконечную басню о том, что чай нужно собирать самому, иначе это вовсе не чай, но тут Лик попросил слово.

– Ланс, тебе не стоит переживать, что наше Знание кто-то распакует и сможет использовать. Так рассуждают люди, образование которых оборвалось на уровне сказки о Золотом Ключике. Нашел его, открыл тайную дверцу, стал счастливым. Нет, так не работает. Знание требует устной передачи. Без воли, разрешения учителя информация бесполезна. К тому же, там такой замок… Даже если его распилят, их упражнения будут выглядеть, как нейрохирургия на дому. Ты понял? Проехали.

Следующее. Откуда у тебя уверенность, что в этом театре кукловоды Сальма с мамашей? Может, некто подставляет тебе их фигуры, раскрывает твои воспоминания на нужной странице и уводит в тупик? Может, были знаки, новости, предметы, запахи?

– Были, мастер, – ответил Ланс. – Платок, полученный в подарок. Я и забыл о нем, а он попал прямо в руки и прямо сейчас. Дерево упало и оборвало провода связи. Не каштан, но намек ясен. Такими вещами не шутят. Это настоящие материальные знаки, их невозможно не заметить. Есть еще момент. Сегодня перед сном я сделал запрос Силам и получил ответ. Во сне я видел остров. Небольшой, зелень, пальмы, белый песок. Под водой на приличной глубине остров имеет большие грузовые ворота. Как они работают, я не представляю, но грузы поступают и выезжают. Мастер, на этом острове секретная производственная база ИКЕАК. Спрут живет там. Что нам делать?

– Что делать, спрашиваешь? Для передачи информации используйте старый добрый принтер. Это портал из цифрового мира в аналоговый. Никакой моллюск не увидит то, что видят ваши глаза. Даю вам на сон еще четыре часа. Я сам наберу вас. Будет несколько вопросов. Пока.

Гудки. Яснее и легче никому не стало. К бутербродам никто не притронулся. Финика не стала прятать их далеко, потому что знала – за ночь их кто-нибудь обязательно заточит.

Она распустила свою черную гриву, надела махровые носочки в полоску и завернулась в одеяло рядом с любимым.

– Ланс, скажи мне вот что. Почему ты едешь на этот остров? Ты ведь не знаешь, что там.

– Поэтому и еду. Иначе не узнаю.

Сальма вернулась к обычному состоянию так же внезапно, как и вышла из него. Девушка использовала кипу салфеток, чтобы очистить лицо, швырнула их так же под стол, как недавно Ланс, выпила шот чистого скотча и подвела губы помадой из сумочки. Водопада как не бывало. Как только сумочка захлопнулась, к столику тенью метнулся официант, хитрым движением сгреб из-под него остатки горьких воспоминаний, элегантно завернул их в полотенце и растворился. Другой немедленно поменял лед.

Ланс сделал вид, что копается в телефоне, потом отложил его и неуклюже попросил прощения за вопрос не в тему. Принцесса повернулась полубоком, положила ногу на ногу и, рассматривая носок лаковой туфли, решилась на рассказ, как она познакомилась со своей второй головой.

– Не извиняйся. Мы оба знаем, что ты тут не при чем. Это моя боль, не твоя. Работа, кстати, тоже не твоя, а Мастера Лика. Ты бы так не поступил. Каждый из нас увидел в лике «Одиночество» что-то свое. Для мастера это работа, хотя, бесспорно, шедевр. Ты увидел торжество знания, магии, служение доброй цели. А я…

Говорят, только что умершие люди, улетая, видят свое бездыханное тело. Парят некоторое время и отправляются дальше по своим новым делам. Они еще не осознают, что тела больше не увидят никогда. Это тебе не в зеркало посмотреться.