Нам метель и пургу.

Напевая старинную песню, девушки месят тесто, ощипывают и потрошат кур, режут мясо. В кухне оживленно и весело. Мать Луминицы, тоже наряженная и довольная собой, следит за приготовлением праздничного обеда. Обед должен быть обильным, чтобы «задобрить бабу Докию, и чтобы она дала хорошую погоду в марте». Готовят и калачи, и пироги, и суп из потрохов, и жаркое.

- Если хорошенько не отпраздновать первый из «старухиных дней», - говорит рассудительно мать, надзирая за кухонной работой и перебирая праздничную посуду, - Докия так и будет вытряхивать все свои кожухи один за другим… Побольше соли и поменьше перца, Айонела. Перец слишком дорог… А то еще снимет она руку с дыхания ветра Кривеца, и будет дуть ветер, и мести метель все начало весны. Мало было нам снега в этом году! Не хватало еще, чтобы и в «старухины дни» валил снег. Не дай Бог, завьюжит, и до Сорока Мучеников¹³ не дождешься хорошей погоды.

- Да уж, госпожа, и не говорите, - поддакивает кухарка. - Такая-то холодная зима, такая-то снежная и вьюжная. Дай Бог, уж март нам маленько ослабу даст. Пусть хоть чуть-чуть потеплеет-распогодится. Ну и где ты шлялся, озорник? – набрасывается она на Ясека, вбегающего в кухню. - Только за смертью тебя посылать!

Ясек привычно ловит подзатыльник, улыбается Луминице с Виорикой, хватает ведро с помоями и убегает.

- Матушка, можно нам после обеда пойти в деревню, посмотреть, как там будут праздновать? – торопливо проговаривает Виорика, когда получает возможность вставить словечко. Она толкает в бок Луминицу, и они обе умильно смотрят на мать.

Мать косится на них.

- Чего это вы придумали? Что за дело барышням из знатной семьи, уже невестам, среди деревенских болтаться? Статочное ли это дело?!

- Ну матушка! Пожалуйста! Там танцы сегодня будут и песни. Музыканты придут. Мы с братьями вместе пойдем.

Мать колеблется.

- Ну, если отец отпустит, то идите. Только чтобы не дотемна.

Виорика с Луминицей от радости подпрыгивают на месте. Уговорить отца для них не составляет большого труда.

- Что же, пойдите, развейтесь, пока молодые, - снисходительно бросает отец. - И братья пусть с вами идут.

Виорика с Луминицей радостно переглядываются и бегут готовиться.

[12] по традиции 1 марта в день Бабы Докии на калитки и ворота вывешивали одежду красного цвета

[13] Сорок Мучеников – день поминовения сорока мучеников, отмечаемый 10 марта по старому стилю

5. ГЛАВА V Тамаш

После обильного обеда мать с отцом пошли вздремнуть, а сестры бросились наверх доставать наряды из сундука. И вот на свет извлекается все самое дорогое и любимое: тонкие рубашки с высоким расшитым воротником-стойкой и пышными рукавами, отделанными кружевом, нарядные катринцы - юбки-передники с пышными кисточкам, блистающие золотой вышивкой, - и прозрачные шелковые платки, которые должны красиво спускаться со спины почти до земли.

Тело, облачаемое в праздничную одежду, словно обновляется, чувствует себя звонким кружащимся веретеном, опутанным скользящими нитями, нет, даже тонкой осью, вокруг которой вертится весь мир. Луминица проводит рукой по своей груди и плоскому животу, весело расправляет юбку и кружится. Ах, как же я должна быть хороша, думает она. К сожалению, начищенный медный таз, в который она обычно смотрится, причесываясь, отображает лишь яркую мозаику пятен, и ничего более. Но сердце властно шепчет свое: не сомневайся, ты красива, как никогда, и это знает и старый комод с громоздкими скрипуче-ворчливыми ящиками, и сундук, подбадривающе хлопнувший крышкой.

Луминица прощально машет им всем рукой и легко сбегает вниз, где ее и Виорику терпеливо ждут братья, снисходительные к небольшой задержке сестер. Братья помогают сестрам надеть дулумэ, отороченные мехом, и все вместе быстрым нетерпеливым шагом направляются в деревню.