– Это твоя ошибка, Софи, – произнес бывший, покачав сокрушенно головой и взяв себя в руки почти мгновенно. – Ты не осознаешь этого пока, к сожалению. Что же, с днём рождения тебя, девочка моя, и всего самого наилучшего.

Развернувшись, он исчез в сумраке коридора, а через пару секунд скрипнула входная дверь. И вот тогда до меня дошло, что я выгнала хоть и жутко бесячего, но безопасного относительно бывшего, оставшись наедине с психом, который угрожал мне убийством и похитил буквально прошлой ночью.

– Какого черта тебе тут нужно? – потребовала я у дылды ответа, на всякий случай начав тоже пятиться к входной двери.

– Косяк вчерашний исправлять пришел, – непонятно ответил он, прихватил свой кейс и стал надвигаться на меня.

Я продолжала пятиться, судорожно соображая, что он имеет в виду. Косяк – это то, что он не пристрелил меня, оставив свидетеля? Но чего я свидетель-то? Я же понятия не имею, куда возили. А может это потому, что слышала его… как это… кличку… псевдоним… погоняло? Лихо. Но теперь же его и Пашка видел, а значит он тоже…

Размышления пронеслись в моем разуме с бешеной скоростью, потому что длины коридора всего-то ничего, и лопатками я упёрлась в дверь за спиной. И так отбитые места отозвались вспышкой боли, следом плеснула паника, и я с визгом буквально вывалилась наружу вперёд спиной, и, сто процентов, пересчитала головой ступеньки, если бы псих молниеносно не подался вперёд, выкинув длинную ручищу и не сгреб меня за халат на груди, предотвращая падение.

Но вместо благодарности, только обретя шаткое равновесие, я его треснула по кисти, отбивая свою собственную и вырвалась, отскочив к перилам крыльца подальше.

– Ты с головой не дружишь что ли? – спросил недавний похититель, мрачно сверкнув глазами из-под свисающих на его скуластую физиономию темных прядей. – Повезло же мне.

И тут же отвернулся обратно к двери. Поставил на плитку крыльца свой чемоданчик, щёлкнул застёжками, распахнул, и я увидела его содержимое. Всяко-разные инструменты, а не пистолет с глушителем, что я себе успела уже придумать.

– Это я-то с головой не дружу?! – возмущённо вскрикнула в его широкую спину. – Это я что ли к тебе в дом ворвалась на ночь глядя, по голове треснула, связала, похитила и под статью подставила?

– Строго говоря, по голове тебя твоя же дверь треснула, – не оборачиваясь, ответил дылда, присаживаясь на корточки и принимаясь в той самой двери раздора ковыряться отверткой. – Но в остальном – признаю, виновен. Психанул реально, очково за друзей было, торопился, нагрубил. Так что, ты извиняй.

Друзей? Во множественном числе? А-а-а, пофиг сейчас!

– Извиняй? Ты простить тебя просишь или приказываешь мне тебя извинить? – язвительно уточнила, поежившись от порыва холодного ветра, пробравшего до костей.

– Хм… – псих почесал отвёрткой висок и покосился через плечо. – Настоятельно советую это сделать. Тем более, что за беспокойство было уплачено, а свой этот косяк сейчас починю, и следов не останется.

Что-то в нем изменилось после ухода Павла. В тоне, в манере говорить, смотреть. Будто вчерашняя и недавне сегодняшняя психованно-быдлоковатая версия выключилась, уступив место какой-то другой, на вид более адекватной. Ха-ха, фиг только я на это поведусь.

– Да супер, а переносицу ты мне тоже отвёрткой ковырнешь, чтобы починить, а фингалы изолентой в тон заклеешь? – и не подумала смягчиться я.

– Нет, они сами заживут, а я за них извинился. И, кстати, отработал вроде как.

– Это как же? – опешила я и чуть не лязгнула зубами, когда новый порыв ветра прихватил с собой ещё и дождевые капли, кинув их мне в спину.