глаза,

а

потом

поднял

лицо

и

осторожно

открыл

глаза, приложив ладонь ко лбу козырьком. Ничего не пропало, всё на

месте!

Рисунок,

формы

и

цвета

изменились,

но

сохранили

яркость.

Петя снова зажмурил глаза, а потом открыл их. Он не помнил, сколько раз это проделал, и каждый раз ничего не пропадало. Только мальчик снова и снова вздрагивал, когда открывал глаза, словно боялся, что видит всё в последний раз.

Когда первое потрясение прошло, Пётр изпод ладошки вволю налюбовался невиданным зрелищем. Ему следует отправиться к этому сиянию! Он уже привык рассуждать вслух, а потому заговорил:

– В районе сияния я вижу пожарную каланчу и водонапорную башню. Значит, это гдето рядом с издательством. Мне отправиться туда прямо сейчас? Да, так и поступлю, потом на месте разберусь, как действовать дальше.

Он осторожно спустился с крыши и покинул дом. На ходу Петя развязал котомку, доел бабушкины пирожки и выпил оставшуюся воду. Банку и платок он решил оставить на проходной в издательстве и забрать их на обратном пути. Сам не зная почему, мальчик торопился. Вероятно, сияние связано с какимито опытами или исследованиями, которые проводят учёные. Вот они удивятся, когда увидят его! Петя помчался со всех ног, выбирая самый короткий путь. Он расскажет учёным, что с ним произошло в лифте: теперь это скрывать нельзя!

На бегу мальчик наблюдал за сполохами света – те иногда мелькали между высокими домами, указывая путь. Почему нет никаких звуков, отчего царит тишина? Ещё квартал, а там и пожарная каланча, от которой до издательства рукой подать. Но Петя не слышал ни шума машин, ни стука тележных колёс по камням мостовой.

Не останавливаясь, мальчик добежал до здания издательства и остолбенел.

Здания почти не было видно в столбе иссинячёрного света. Свет мощным потоком вырывался откудато изпод земли, устремляясь вверх и растворяясь в небе радужными потоками. Петя опешил: такого зрелища он не ожидал увидеть. Он перебежал через дорогу и прижался к стене дома. Никаких учёных! На улице, как и повсюду в городе, неподвижно стояли прохожие. Что бы там ни было, но в издательство он ни ногой!

Ошеломлённый увиденным, мальчик почувствовал усталость от пережитого, от неизвестности, от страха. Как же ему хотелось снова оказаться дома, со своей семьей – и чтобы всё было как прежде!

Внезапно веки его отяжелели, словно к ним прицепили гири. Ноги подкосились и отказались держать тело. Спина заскользила по стене. Петя провалился в забытьё.

Сколько мальчик пробыл в беспамятстве, он не знал. Кажется, ктото позвал его по имени. Петя открыл глаза. Он лежал на тротуаре. К своему изумлению, он чувствовал себя бодрым. Усталости как не бывало!

Пока он отдыхал у стены, столб сменил цвет с иссинячёрного на золотистоголубой. Здание издательства, поглощённое потоком света, уже нельзя было рассмотреть: сияние, тянувшееся до самого неба, приобрело непроницаемую плотность.

Внезапно в голове у Пети зазвучал многоголосый зов. Разные голоса одновременно звали его по имени… Это ему не почудилось! Его имя звучало тысячами голосов, повторяясь многократным эхом в сознании. Он потряс головой, заткнул уши – голоса умолкли. На всякий случай Петя огляделся по сторонам. «Всётаки почудилось, – подумал он. – Только слуховых галлюцинаций мне и не хватало!»

И тут паренёк совершенно отчётливо различил внутри себя глубокий бархатный баритон:

– Пееетяяя! Пееетяяя!

Голос показался какимто родным, поэтому мальчик скорее удивился, чем испугался.

– Кто со мной говорит? – громко крикнул он, глядя на поток света. Петя решил, что внутренний голос наверняка связан с сиянием.